Читать книгу - "Мир, где тебя нет - Марина Дементьева"

(Хетань. Неделей позже)

Хетанью уже безраздельно владела осень, не пламенеющая осень Каста-Алегры, но та тёмная пора, после которой зиму принимаешь как освобождение. С каждой лигой мир менялся, мрачнея, опустошаясь. Истончившиеся, в серых лохмотьях деревья, пустые поля, ослеплённые зимними ставнями окна.

Возвращавшийся в замок Трей сделал изрядный крюк, единственно чтобы приблизить момент встречи, случившейся на витой, разбойничьей дороге, долго и трудно отвоёванной у неровной каменистой земли.

Сына герцога Хетанского сопровождал изрядный отряд всадников. Шерстяные, на подкладе и с меховыми оторочками плащи одинаково топорщились у левого бедра, тяжело позвякивали кольчуги. Разгоняли озорующую на границе шайку; атамана и парочку особо отличившихся в набегах вздёрнули на месте, прочих передали в руки местным судье и графу.

Трей не хотел говорить об этом и жёстко гаркнул воинам, чтоб не болтали. Он зримо изменился, будто чистое золото его образа припорошило пеплом, густо, щедро. И когда он спешился, чтобы обняться с Илле, когда приветствовал Грайлина, когда помог Диане выйти из экипажа и поцеловал её ладонь, а после и щёку, этот покров лишь чуть истончился, но не облетел как по волшебству.

Волшебство вообще немногое решало, да и за то взимало неоправданно высокую цену, и это было итогом одного из первых уроков Предела.

— Когда возвращаешься в Телларион? — спросила Диана, примеряясь к этому едва знакомому Трею.

— Когда Магистр покличет, — косо усмехнулся он. — Да я и здесь покуда не бездельничаю. Только успевай поворачиваться.

— Что Ниери? — помолчав, решилась Диана.

Ей было известно об умершем младенце, Ниери сама написала, когда смогла взять в руки перо.

Лицо Трея приняло отчуждённое выражение.

— Мы вместе, — сказал отрывисто. — Шлёт тебе приветствие. — И сжал губы.

Молчание продолжалось и когда экипаж уже прогрохотал по опущенному мосту.

***

Этот замок создавался исключительно и только как укрепление, это было особенно заметно после нарядной Каста-Алегры, открытой для адептов всех видов искусства. Здешняя земля диктовала свои законы, а недружественное соседство всё довершало. Герцог Нолан стерёг свои рубежи "аки пёс", и владение ему досталось неспокойное, требующее неусыпного вовлечения и повсеместного контроля. Без следования этим правилам обширная Хетань ещё при его жизни раскололась бы на множество кусков, расхватанных соседями и подобранных местными лордами. В конце концов, именно этими кусками Хетань когда-то надставляла свои некогда скромные границы.

Герцог Нолан оставался так же поджар и моложав, только отпустил окладистую бородку. Богатый, густо вишнёвого цвета тапперт с собольим воротником и оторочкой придавал его фигуре ещё большую внушительность. Он обеими руками взял ладонь высокородной гостьи и учтиво поцеловал.

— Всё хорошеете, леди Ариата.

Диана с некоторым смущением ответила на любезность несостоявшегося свёкра. Призрак Регана ещё не вполне развеялся.

От внимания герцога, разумеется, не укрылось то, как гостья ищёт кого-то взглядом.

— Понимаю. Вам бы хотелось поскорее поведать друг другу свои девичьи тайны.

— Если вы не будете против, герцог.

— Ну разумеется, разумеется. — Нолан огладил бороду и по этому недавно появившемуся жесту Диана заподозрила вообще не свойственную этому человеку нерешительность.

Она положила руку в перчатке на предплечье Нолана, обращая на себя его взгляд.

— Герцог, я ваша должница. Помимо того, я навеки друг вашей семьи. Вы можете открыть мне причину вашей обеспокоенности, и это знание не уйдёт дальше моего разума. Скажите, милорд, всё скверно?

— Скверно? Пожалуй, это словцо придётся к месту. Это... несчастье Ниери до сей поры не сумела пережить. Девочка не прекращает обвинять себя, хоть, видят боги, она ни в чём не виновата. Несчастье без причины... без видимых причин, может случиться с любой и не помешает... в дальнейшем. Так говорят лекари, а я, смею вас уверить, герцогиня, не экономил на здоровье девушки. В конце концов, это в моих собственных интересах, раз уж сын выбрал её и не мыслит рядом с собой никакую другую. — Нолан с сожалением посмотрел на Ариату, но она предпочла не заметить намёка. Как же, брак с Треем — союз столь же противоестественный, как союз с родным братом. — Но она замкнулась на этом переживании, ходит как полупомешанная. Сын пытается заново вдохнуть в неё жизнь, но она противится его участию как чему-то недопустимому и сама утягивает Трея за собой в этот омут, распространяет свой душевный недуг как заразу. Теперь вам известно всё, я был откровенен как перед Многоликой или душеприказчиком.