Читать книгу - "Сомнамбула 3. Книга 3. Бегство сквозь время - Сергей Волков"

— Ну да, — кивнула Петровская. — И давай просто «Аня» и на «ты», а?

— Принято к исполнению, — отозвалась Надежда. — Отвечаю на твой вопрос: воспоминания Надежды Алферовой погибли вместе с ее мозгом в две тысячи девятом году. Но все исины, принадлежащие к семейству «Надежда», имеют в своей памяти ее биографию и данные о последних часах жизни.

— Понятно-о… — Анна уселась в ложемент и опять спросила: — А исины знают, что такое любовь?

Надежда рассмеялась низким, грудным голосом.

— Наверное, какие-нибудь специально запрограммированные и знают. Но судя по имеющейся у меня информации, понятие «любовь» не имеет четких границ, хотя я могу озвучить определение…

— Давай! — заинтересованно скомандовала Анна.

— Любовь, — послушно начала Надежда, — это в первую очередь чувство, свойственное мыслящим существам и устремленное на другую личность, общность личностей или идею.

— Ни-че-го не поняла, — Петровская откинулась в ложементе, отметив, что умное кресло тихонько заурчало, видоизменяя спинку под ее фигуру. — А попроще?

— Я попытаюсь, — виновато сказала Надежда. — Как тебе вот такое: любовь возникает как самое свободное и непредсказуемое выражение глубин личности. Ее нельзя принудительно ни вызвать, ни преодолеть.

— Вот это уже похоже на правду, — вздохнула Анна и повторила: — Нельзя принудительно ни вызвать, ни преодолеть…

— С философской точки зрения термин «любовь» весьма субъективен, — продолжила Надежда, но Петровская оборвала ее:

— Не надо с философской.

— Тогда, может быть, ты хочешь услышать о типах любви? — вкрадчиво поинтересовалась Надежда.

— Каких еще типах?

— Еще в Древней Греции различались следующие виды любви: эрос — страстное, стихийное чувство, восторженная влюбленность, любовь-болезнь; филиа — любовь, связанная с социальными или индивидуальными качествами индивидуума, любовь-дружба; сторгэ — семейная любовь-нежность, и наконец, агапэ — жертвенная и снисходящая любовь к человеку или идее, любовь-служение.

«А у нас с Матвеем что? — подумала Анна. — Эрос? Да, наверное. Был эрос. Но теперь он любит Соню ван Астен. А я? Я-то продолжаю его любить! И получается, что у меня по отношению к нему агапэ, любовь-жертва. Правда, может быть, все не так плохо? Отец Матвея сказал, что, возможно, ему подсадили чужую личность. Если личности можно подсаживать, наверняка их можно и убирать. Есть какие-то медицинские технологии…»

— Аня? Ты слышишь меня? — голос Надежды звучал встревоженно.

— Слышу, — устало ответила Петровская. — Я думала. Понимаешь, у меня есть жених, Матвей. Вернее, был жених… Теперь он — другой.

— Не поняла. Недостаточно информации.

— Да все тут понятно. Его сейчас зовут Максим Верховцев и он любит другую.

— Максим Верховцев? Не тот ли это Верховцев, что является лидером экстремистской организации «Армия пробуждения», которая в настоящий момент заканчивает военную операцию по захвату Луны?

— Что?! — Анна пораженно вскинула голову к темной сфере экрана. — Захват Луны? Максим захватил Луну?

— Могу включить новостной канал, — с готовностью сказала Надежда.

— Н-не надо… — прошептала Петровская.

В ее измученной голове возникло видение: смеющийся Матвей, попирающий ногой золотой песок Лунной Ривьеры и обнимающий пышногрудую губастую красотку в бикини — почему-то экстремистка Соня ван Астен представлялась Анне именно такой, вульгарной и пошлой девицей.

Сжав кулачки так, что ногти вонзились в кожу, Петровская запрокинула голову и отрывисто выкрикнула:

— Летим туда!

— Недостаточно информации. Что ты подразумеваешь под «туда»? — голос Надежды выражал абсолютное спокойствие.

— Летим, летим!! — завизжала Анна. — Его надо спасти! Выводи корабль!

— Требую подтверждения приказа на активацию бортовых систем, — деловым тоном произнесла Надежда.

— Приказ подтверждаю, — Петровская несколько успокоилась, пару раз глубоко вдохнула и выдохнула.

Теперь она поняла, что должна делать, и как только это знание поселилось в ней, исчезли и страх, и боль. Она без трепета наблюдала, как пульт управления кораблем расцвел сотнями огоньков контрольных индикаторов, как неяркое жемчужное сияние охватило обзорный экран.

— Причальный гравитрон запущен, — информировала девушку Надежда. — Силовые держатели отключены. Маршевые двигатели в режиме прогрева. Ожидаю команды на деблокировку шлюзовых створов.

Анне на секунду стало жарко — а вдруг эти самые створы имеет право открыть только Гумилев или кто-нибудь из высшего руководства «Кольца»? Петровская понимала, что она сейчас фактически угоняет «Надежду», но остановить себя не могла. Пресловутый эрос, любовь-болезнь, владел сейчас всем ее существом, и повинуясь ему, девушка выкрикнула:

— Створы деблокировать!

— Поехали! — промурлыкала Надежда древнюю, как само освоение космоса, ритуальную команду, и Анна почувствовала, как под нею еле ощутимо качнулся ложемент.

Огромные створки наружного шлюза секретного отсека станции «Амур» беззвучно разошлись, и «Надежда» медленно выплыла в открытый космос.

На полусфере экрана, окружавшего Анну со всех сторон, отобразился прошитый холодными звездами космос и сияющая огнями громада станции «Амур», нависшая над «Надеждой». Изображение было столь правдоподобным, что Анне на секунду почудилось, что над ней и вокруг нее ничего нет, только пустота открытого космоса. Переборов страх, Петровская взяла себя в руки и строго приказала:

— Надежда! Включить полную защиту от обнаружения!

— Есть, — отозвался корабль.

— Переходим в режим радиомолчания. На запросы и сообщения никому не отвечать!

— Есть, — все так же четко и уверенно ответила Надежда.

— Запуск маршевых двигателей!

— Система заканчивает подготовительный цикл. Курс?

— Ну… — замешкалась Анна, но тут же нашлась: — Земля! Да, пока Земля, а там разберемся…

— Даю обратный отсчет, — по экрану поплыли большие красные цифры. Надежда дублировала их появление голосом: — Девять, восемь, семь… Плазма в рабочем режиме! Четыре, три, два, один…

— Старт! — выкрикнула Анна, вцепившись в подлокотники.

Сразу по выходу «Надежды» из отсека Гумилев получил по закрытому каналу связи соответствующий сигнал, но заседание Совета директоров корпорации «Кольцо» было в самом разгаре и Степан Николаевич не мог позволить себе прерваться. Он только грустно покачал головой, мысленно обругав себя за то, что сам приказал исину корабля выполнять все приказы Анны.

А после того, как Надежда по команде Петровской включила режим радиомолчания и запустила систему поглощения излучений, корабль исчез с экранов диспетчерской службы станции «Амур».