Читать книгу - "Внук Персея. Мой дедушка – Истребитель - Генри Лайон Олди"

– Куда?

У входа в «пращу» Кефала остановила стража. Двое рябых, плосколобых детин – братья, что ли? – из кожи вон лезли, потные от рвения. Тут к пифии не ходи – трусы пытались загладить вину за позорное бегство из дворца.

– Мне нужен Персей.

Имя виновника их позора превратило стражей в зубастых Церберов.

– А кто ты такой? Ангел[91]?

– Кефал из Фокиды! – окрысился юноша. – Лучший пращник Ойкумены!

– Пращой не ошибся, хвастун? – захохотал первый стражник.

– Оторви себе ядра, – дал совет второй. – И мечи на здоровье…

– Кефал? В чем дело?

Детины попятились, давая дорогу Убийце Горгоны.

– Что-то важное?

– Да!

– Идем. Тут слишком много ушей.

Они поднялись по склону холма. Узкий проход между «пращой» и трибунами вынуждал идти гуськом. Встали на самом верху, где по краю стадиона шла утоптанная дорожка. Здесь никого не было. Лишь буянил шутник-ветер: швырял в лицо песок, заставлял щуриться. Лицо? Юноше мерещилось, что лица у него нет. Вместо лица – гипсовая маска. И медный рупор во рту, похожем на разверстую пещеру – чтоб громче звучало.

– Что случилось?

– Я видел Косматого!

– Где?

– В храме Аполлона. Он говорил со мной.

– Со мной он встретился там же. Тридцать лет назад…

Персей мотнул головой, гоня воспоминание.

– Что он тебе сказал?

– Он велел, чтобы я передал…

В глотке пересохло. Язык превратился в кляп. Вместо слов выходило гнусное меканье, недостойное человека. «Козлиная песня[92], – Кефал сгорал от стыда. – Впору не на стадион – на пастбище…»

– Мне?

– Он не сказал, кому. Но я и так понял.

– Я слушаю.

Персей остался на месте, но почудилось – рывком приблизился, хватая Кефала за грудки: «Говори!» Ветер стих, боясь пропустить хоть слово. Кефал развел руками, словно прося прощения.

– Он сказал: «Мир меняется. Сок становится вином.»

– Это все?

– Нет. Он добавил: «Мы меняемся. Вино становится уксусом.»

– Все?!

– И последнее: «Перемены – наш удел. Но кое-что остается неизменным.» Ты знаешь, о чем он?

В голосе Кефала, как перепелка в траве, пряталась робкая надежда. Вот сейчас умудренный опытом герой разъяснит ему, что имел в виду Косматый…

– Он сказал слишком мало. Или слишком много. Но одно я знаю точно: тебе нельзя участвовать в состязаниях.

Юноша выпрямился. Казалось, ему дали пощечину.

– Почему?!

– Тридцать лет назад Косматый говорил со мной в храме Аполлона. Потом я метнул диск – и убил своего деда.

– Он помутил твой разум?

Персей молчал.

– Праща – не диск! Мы бьем по мишеням, а не на дальность.

Молчание.

– Я попадаю в летящую утку со ста шагов!

Нет ответа.

– Я могу промахнуться по мишени. Но чтоб ядро улетело на трибуны… Тогда, в твоем дворе – это была случайность!

Ни звука.

– Я в своем уме! Мои руки не дрожат… Я так ждал этих состязаний!

Безмолвие Персея жгло юношу каленой бронзой.

– Все решат, что я струсил! Нет! Я стану победителем!

Кефал быстро зашагал – да что там, побежал к арене.

– Твой выбор, – сказал Персей, глядя ему вслед.

Если бы тридцать лет назад кто-нибудь мудрый и опытный, много старше годами, посоветовал Убийце Горгоны отказаться от броска диска – согласился бы он? Если бы его попытались удержать силой – позволил бы он? И наконец, если бы его каким-то чудом удержали – простил бы он?

Сын Златого Дождя знал ответ.

Нет.