Читать книгу - "Великая Кавказская Стена. Прорыв 2018 - Михаил Белозеров"

— А как ты относишься к нынешнему президенту?

— Франции?

— России, чудак.

Феликс поморщился: знал он эти журналистские штучки, когда тебя ловят на противоречиях, а потом тонко издеваются. Он и не думал, что этот приём распространён на Западе. Плохо, оказывается, он знал Запад, совсем не знал.

Джон Кебич заметил его реакцию и сказал заплетающимся языком:

— Не трогай его, видишь, он обожает своего президента, — его пьяная морда со светлыми неприятными глазами выражала ехидство, он взмахнул рукой и едва не отправил бутылку на пол — если бы не Феликс, который чисто рефлекторно поймал её на лету.

Хорошая была у Феликса реакция. Это все признавали, особенно женщины в постели.

— Да, люблю, — воинственно ответил он, ставя бутылку на место. — Что здесь плохого?

Однако это не произвело на Виктора Бергамаско никакого впечатления. Смысл начатого разговора заключался в чём-то другом. Феликс понял, что он, конечно же, совсем не знает Виктора Бергамаско да и не мог узнать за те несколько часов, что они общались в Мадриде. Мистер Билл Чишолм хитро устроил месячный круиз по Европе. Хорошее было время, беззаботное, а главное — Феликс ещё не понимал, кого надо опасаться, а кого нет, например этих двух типов, которые явно что-то затеяли. Интересно, он специально подсунул ему Джона Кебича или это вышло случайно: куда бы он ни приезжал, рано или поздно, как привидение, возникал Джон Кебич и начинал просвещать Феликса по части европейского общежития.

— Ладно, — сказал Джон Кебич, — вы здесь выясняйте отношения, а я схожу за стаканами.

— Давай выпьем, — предложил Виктор Бергамаско.

Был он чёрен, как грузин, и небрежная борода подчёркивала его грузность. На шее у него в густой поросли блестела золотая цепь толщиной в палец.

— Что, из горлышка? — удивился Феликс, желая одним махом прекратить непонятный разговор, но у него ничего не вышло.

— Ну да, — Виктор Бергамаско оценивающе посмотрел на Феликса.

Феликс пожалел, что не улизнул раньше, теперь надо было пить водку с этим странным испанцем и слушать, чего умного он скажет.

— Давно я не употреблял из горлышка, — признался Феликс с тем превосходством, когда русский хочет умыть иностранца по части выпивки. — Разве что во времена туманной юности.

В университете считалось шиком выпить бутылку водки на «камчатке», естественно, из горлышка, естественно, заснять на смартфоны и тут же выложить в инете. Но главное было даже не это, главным было не опьянеть на голодный желудок и досидеть до конца лекции, делая вид, что ты слушаешь. Феликс быстро стал чемпионом курса и продержался до предпоследнего семестра. Перед экзаменами этот титул завоевал его приятель — Жека Гейда, да и то лишь потому, что Гейда не пропускал лекции. Так что Бергамаско ничем не мог Феликса удивить.

— Ну… — многообещающе произнёс Виктор Бергамаско, сворачивая крышку на бутылке, как голову курёнку. — Как говорится, вперёд и с песнями!

Проверить хочет, решил Феликс, чего я стою. А стою я очень дорого.

Естественно, бутылка оказалась с дозатором. Пить водку из неё было сущей пыткой. Но храбрый Виктор Бергамаско показал пример. Он надолго присосался к бутылке. Феликс подумал, что так может пить только алкоголик, у которого горят трубы.

— А я думал, — удивился он, — что водку из горла пьют только русские.

— И мы тоже, — фыркнул Виктор Бергамаско, передавая ему бутылку с гримасой отвращения на лице.

В довершение ко всему водка оказалась ещё и тёплой. Ну и гадость, подумал Феликс, повторяя фокус с бутылкой и собственным ртом. К его удивлению, водка оказалась не такой уж противной, а даже наоборот — первые три глотка были приятными и отдавали чистым спиртом и чёрным хлебом, а потом — только одним спиртом. Когда он оторвался от бутылки, посчитав, что проглотил свою дозу, Виктор Бергамаско показал ему большой палец и сказал, сияя белозубой улыбкой:

— Молодец!!! Уважаю!!!

Явился Джон Кебич, сказал: «Гады», и налил водку в стаканы.

— За Россию! — он хлопнул Феликса по плечу, который снова вскочил, чтобы уйти. — Сиди! У нас к тебе дело!

— Какое? — Феликс решил сбежать при любых обстоятельствах, тем более что Гринёва смеялась всё громче и призывнее. Интересно, кто её щекочет? Или она дразнит его?

— Сейчас узнаешь, — заверил его Виктор Бергамаско.

— Меня ждут, — сказал Феликс и подумал о блондинке, которая осталась в номере.

Сейчас пойду и завалю её, решил он, назло Гринёвой. Джон Кебич снова хлопнул его по плечу. Феликс стерпел и сел, хотя ему было неприятно.

— За Россию! — сказал Виктор Бергамаско, но как-то странно сказал, с непонятным смыслом.

А Феликс подумал, что привычка не закусывать приводит к дурацким результатам и что он так не пьёт. Но проглотил свою порцию, как воду. Водка по-прежнему была приятной, должно быть, оттого что из противоположного угла всё ещё доносился серебристый смех Гринёвой. Ей, видите ли, было весело. Она развлекалась, а он страдал так, что сводило живот.

— Знаешь, что я тебе скажу, — начал Джон Кебич, размашисто вытирая рот рукой, — вот он со мной спорил, что у вас во главе государства не может быть еврей.

— Какой еврей? — терпеливо уточнил Феликс.

Он уже понял, что они специально его злят.

— Ну как какой? — переспросил Джон Кебич, глядя на него своими неприятными белыми, как простыня, глазами.

Надо было ему в морду всё-таки дать, подумал Феликс. Боялся бы. А так позволяет себе юродствовать, фигляр проклятый.

— Ваш президент, — почти торжествуя, сказал Виктор Бергамаско и цыкнул сквозь зубы.

— Спиридонов, что ли? — с облегчением вздохнул Феликс.

Это была его любимая тема. Он знал о президенте буквально всё. Недаром на каждом углу и в каждом киоске продавалась книга Феликса Родионова «Отец русской демократии». И ему до сих пор за неё не было стыдно, поэтому он мог подписаться под каждым словом, сказанным в ней.

— Ну да, — ухмыляясь, потянулся к бутылке Джон Кебич.

— Это я знаю, — равнодушно ответил Феликс.

Нашли дурака, подумал он. Я вам и не такие байки поведаю.

— Чего ты знаешь?! Чего ты знаешь?! — прервал его Виктор Бергамаско. — Как так получилось, что после такой прививки и снова еврей?

— Какой прививки? — спросил Феликс. — Ах, ну да… — Он вспомнил о том, кто создавал советское государство. — Так это ж было когда? Хотя история склонна повторяться, — добавил он кисло. Поймали они его с синагогой, ничего не скажешь. Маленький плюсик в их копилку.

Разговор стал его забавлять. На какое-то мгновение он даже забыл о Лоре Гринёвой, хотя то и дело слышал её серебристый смех. Что эти два козла могут понимать в нашей русской жизни? Ничего. Ничего они не понимают. Рассуждают штампами и клише. Уроды! Он снова поднялся, чтобы уйти. Серебристый смех Гринёвой заставлял его спасаться бегством.