Читать книгу - "Змеиный крест - Энни Вилкс"

почему столько? Директор Син говорил о пятидесяти годах.

— Я пообещал отцу обучать послушников пятьсот лет. — Келлан смотрел, как ее лицо становится все более удивленным. — У меня совсем другие условия. Никаких клятв я не давал и в любой момент могу уйти. Но предпочитаю держать слово.

— А сколько вам лет? — тихо спросила Алана. — Знаю, это невежливый вопрос, но…

— Четыреста восемьдесят семь, — просто ответил Келлан.

Алана села на табурет. Полотенце выскользнуло из ее руки, Келлан подхватил его на лету и положил на стол. Она плотно сжала губы. В ее расширенных глазах он видел удивление, которое сменила растерянность.

— Я не знала, что можно столько жить. Я думала… Вот бы Хелки смеялась. Вам не может быть столько! Чем вы занимались все это время? Как вообще можно жить так долго?

— Я путешествовал и учился, а теперь нянчу детей в Приюте, — улыбнулся Келлан.

— У вас есть дети? — переспросила Алана. Ее лицо погрустнело.

— У меня нет детей и семьи. Кроме отца и старшего брата, никого.

Она взглянула на Келлана в упор, нервно скручивая полотенце в жгут.

— А почему?

— Я не хотел иметь семью.

Алана хотела еще что-то спросить, но передумала и прикрыла рот ладонью. Келлан протянул руку и снова погладил ее волосы, но Алана чуть отстранилась, и он прекратил.

Некоторое время они молчали, а потом Алана суетливо бросилась разливать чай.

— А когда вы закончили обучение в Приюте, то сколько вам было лет?

— Сто восемь.

— То есть если я соглашусь, то закончу обучение здесь, когда мне исполнится столько?.. Это так много… И потом еще пятьдесят лет служения. Нет.

— Я поздно поступил, — объяснил Келлан. — Ты закончишь раньше. Син — очень достойный человек. Я не знаю о нем многого, но то, как он подходит к руководству и как обращается с теми, кто от него зависит, делает его прекрасным директором. Он занимается внешнеполитическими вопросами и обеспечивает Приют охраной. Ты рассказывала, что не могла выйти с территории. Организация пространства на магическом уровне — как раз его забота. Он очень часто отсутствует, его не бывает в Приюте годами, именно поэтому возвращение Сина обычно празднуют. Возможно, за все пятьдесят лет он даст тебе всего два-три поручения. В любом случае служить ему — скорее честь.

— А вы служите ему?

— Нет. Я не служу ни одному из них.

— А вы бы согласились дать клятву верности Сину? — спросила Алана, и Келлан в который раз поразился ее уверенной и целесообразной прямолинейности. Он усмехнулся, формулируя ответ:

— Лучше Сину, чем Ингарду или Роберту. И намного лучше Сину, чем моему отцу.

— Так и знала, что мастер Келлфер ваш отец, — заметила Алана. — Вы в чем-то очень похожи.

— Ты уже виделась с ним?

Келлан заинтересованно наклонился к ней.

— Да. Он только назвал меня Вилой и похвалил за прыть. И сказал, что одобряет мое обучение в Приюте, но не одобряет…

Вот это было чем-то новым. Келлан почувствовал укол злости и сквозь зубы продолжил:

— Общения со мной.

— Мне кажется, — Алана говорила глухо и снова избегала его взгляда, — он забегает очень и очень вперед, считая наши… наше общение не тем, чем оно является.

Она все еще сминала полотенце. Келлан нежно посмотрел на ее бледные от волнения руки и, спустившись с табурета, присел у ног Аланы, накрывая ее ладони своими с двух сторон. Ему очень хотелось спросить, чем же для нее является их общение, но вместо этого он сказал:

— Прости, что тебе пришлось выслушивать это. Я не ожидал, что он так отреагирует. И добьюсь, чтобы отец больше не упрекал тебя ни в чем.

Алана удивленно моргнула несколько раз. А потом вытащила ладони из плена его рук и провела кончиками пальцев по лицу Келлана, от лба, по щеке, к подбородку. Что-то новое, незнакомое рождалось в ее глазах в этот момент. Келлан поцеловал ее пальцы.

— Он меня не упрекал, — срывающимся от волнения голосом произнесла Алана. — Только сказал, что нам обоим это не на пользу. Не нужно с ним ссориться из-за меня.

Сказала — и прикусила губу. Она смотрела на него сверху вниз, такая сияющая, красивая. Русые волосы обрамляли ее лицо и казались рыжими в свете свечи. Плотно сомкнутые губы чуть дрожали. Келлан поцеловал ее, и снова, и снова, наслаждаясь немедленным откликом, теплотой податливого рта, руками, запутавшимися в его волосах, ее сбивающимся дыханием. Он встал, подняв ее над собой, и закружил. Алана ойкнула, а потом беззаботно рассмеялась, и только тогда Келлан опустил ее и прижал к себе очень крепко.

— Оставь это мне, не думай, — прошептал он в ее волосы. — Лучше соглашайся.

Алана не ответила.

Глава 44. Директора Приюта Тайного знания. Ингард

— Син, ты, конечно, не мог собрать нас завтра после праздника? — недовольно сказал Ингард вместо приветствия открывшему ему дверь директору Сину. — А, я последний.

Когда Син оповестил его о собрании, Ингард уже разделся и собирался ложиться. Учитывая, что половину своего дня он потерял, соблюдая все возможные правила этикета Пурпурных земель, лишь чтобы переброситься несколькими фразами с окружившим себя шепчущими всех мастей параноиком-владыкой, а вторую — с его чрезвычайно навязчивой, не желавшей слышать отказа дочерью, намеревавшейся родить детей со способностями шепчущих, а теперь хотел отдохнуть, столь позднее дело вызывало у Ингарда только досаду. Особенно учитывая, что Син имел привычку приглашать их хоть днем, хоть ночью. Ингард вообще не был уверен, что вечно занятый старший директор тратит время на сон и обращает внимание на такие условности, как время суток.

Стояла глубокая ночь. Пустой кабинет директора Сина теперь был похож на зал совещаний. Ингард не понимал, как именно Син раз за разом меняет его обстановку так легко, учитывая, сколько магических предметов хранилось на невзрачных на вид стеллажах и какими именно рунами исписаны стены. Но их любимые кресла, смешные в своей разномастности, уже были здесь, а в центре массивного круглого стола переливался крупный кристалл кварца из тех, что использовались для проецирования изображений и воспоминаний. Вокруг кресел стояли высокие тяжелые подсвечники: всем было известно, что Син не любит магического света, предпочитая пламя. Поэтому огонь, не касаясь металла, сполохами переливался над крупными розетками канделябров. Сами свечи Син считал лишними.

Обстановка была сонной. Полумрак скрывал стены, за большими окнами на черном небе не светилось ни одной звезды.

За столом сидели зевающий Роберт в шелковом халате, из-под которого выглядывали шелковые же спальные брюки, и одетый по полной форме и внимательно наклонившийся вперед Келлфер. Именно напряженная поза последнего прогнала остатки сна и