Читать книгу - "Путешествие на восток - Кирилл Клеванский"

Один раз задул сильный ветер, и мне пришлось под веселый девичий смех вскочить на ноги и ловить свою шляпу. Эта зараза никак не хотела даваться в руки и каждый раз, будто назло, поднималась выше, чтобы в следующее мгновение опуститься. Наконец мне это надоело, и я пригвоздил ее к земле ножом, а потом отдал девушке на заштопку. Ставя очередную заплату, Мия шутливо причитала на тему, что со мной она из аристократки превратится в служанку-умелицу. На это я резонно заметил, что так шансы найти мужа повышаются примерно с нулевых до чуть больше, чем нулевые. Увы, я никак не ожидал, что меня ткнут иголкой. Между прочим, не очень приятно.

Но все звуки смолкли, когда мы миновали рощу и выехали на поле, за которым буквально в нескольких километрах виднелся обрыв и… море. Величественная водная гладь, мерцающая в лучах солнца, словно разбитый хрусталь на весеннем лугу. Крик чаек смешивался с шумом волн, бьющих о скалистый берег. В воздухе разливался тот самый маняще-пьянящий запах соли и воды. Свежий бриз, забираясь в складки одежды, приятно обдувал тело. И повсюду царила некая легкость. Совсем не та, которая пронизала Цветущие холмы, а какая-то особая. Ощущение свободы и полного отсутствия пределов. А далекая линия горизонта, сливаясь с небом, обещала подарить ощущение безграничного полета. Закрыв глаза, я полной грудью втянул морской воздух, которого не ощущал вот уже почти девять лет и по которому порядком успел соскучиться.

— Ты сейчас похож на идиота, — хихикнула Мия.

— Ага, — кивнул я и улыбнулся.

— А сейчас — на счастливого идиота.

— Жу-жу.

Девушка вздрогнула, я засмеялся, и мы поехали дальше. Уже виднелись впереди стены порта. Не такие большие, как я видел в приграничье, но и немалые. Навскидку метров шесть в высоту. Свернув с тропки, наша телега вклинилась в плотный строй других повозок, едущих по главной дороге. Здесь были и внушительных размеров экипажи, запряженные восьмеркой белых, как первый снег, лошадей. И уже подгнившие, затхлые сундуки на колесах, которые тянули разве что не седые ослы. Иногда по обочине скакали одинокие всадники или двигалась целая когорта наемников. Редкий путник останавливал какого-нибудь доброхота и, скинув пару монет, запрыгивал на козлы. Вся эта вереница терялась где-то в порту, а начиналась далеко за холмом. Народ спешил в порт: продать, обменять, купить, узнать последние новости, наняться на корабль — все это возможно в Нудаде.

Через два часа мы подъехали к воротам, массивные створки которых внушали толику уважения. Четверо стражей встретили нас улыбками и рукопожатием. Не проверяя товар, они взяли пошлину и пожелали счастливого пути. Сперва я удивился такому, но стоило нам проехать через воротную арку, как вздох изумления застыл в горле.

Нудад отличался от всех виденных мною ранее городов. Нет, здесь были все те же узкие улочки, аккуратные дома в два или три этажа и чистая, словно вылизанная, мостовая основных дорог. Но все в порту было по-другому. Все здесь было пронизано нескончаемым праздником. То и дело слышались веселые крики, смех, азартный торг у палаток торговцев. Из кабаков доносились песни и тосты моряков, а также якобы обиженно-возмущенные возгласы гулящих девок. Запах дешевого вина и браги, печеной картошки и соленой рыбы пронизал все так же сильно, как дымный угар — квартал полуросликов. Глазея по сторонам, я бесцельно катил по дороге, наслаждаясь всеобщим радушием. Наша телега, словно айсберг в океане людей, рассекала разношерстные толпы и ехала в направлении, известном лишь кобыле.

Сложно поверить, но, так или иначе, мы приехали аккурат к торговой точке, где можно было продать провиант. Что я и сделал. Привязав кобылку и доверив Мии почетную должность охранника, я прошел в маленькое здание, служившее одновременно магазином и домом. Меня встретили разве что не с распростертыми объятиями. Немного тучноватый усатый лысый мужик сторговался со мной на восемь серебрух за все. Я был доволен. Мы ударили по рукам, по старинному обычаю грохнули по чарке браги, и вот шустрый посыльный уже тащит на своем хребте лишний для нас провиант. На всякий случай я оставил один тюк с сухарями и мясом.

Выходя из лавки, я приметил, что Лиамия резво стрекочет с тремя девчушками цветущего возраста. Кажется, они обсуждали последние сплетни… простите мой эльфийский — конечно же новости. Сняв шляпу и поклонившись, я поздоровался с девушками, а Мия с ними уже прощалась. Уезжали мы под веселый смех и махание руками. Удивительно радушные люди. Следом мы заехали к кузнецу.

Им оказался северянин, чей пудовый кулак, очевидно, был основным орудием ремесла. В итоге за один золотой я скинул ему все железо, добытое в честных боях или в честных запугиваниях. Продешевил раз в десять, но зачем мне крупные торги? Это лишь привлечет внимание к моей скромной персоне. А так сошел за продовольственного торговца, ни демона не понимающего в добротной стали. Тоже хорошая легенда. Вновь ударив по чарке и во второй раз залив в глотку брагу, я отправился наружу. В этот раз Мия ни с кем не общалась, но читала непонятно откуда добытую брошюру. Заглянув ей через плечо, я поразился тому, как качественно здешние мастера умеют изображать бальные платья. Впрочем, думаю, без артефактной магии не обошлось.

Далее меня ждала встреча с плотником, чей цех мы искали битый час. Сбивчивые подсказки горожан только усугубили дело. Но мне было трудно представить, что вон тот спешащий к нам страж вовсе не хочет прицепиться к какой-нибудь мелочи, дабы выманить звонкую монету, а просто желает помочь. Лейтенант городской стражи, узнав от местных о телеге, на которой сидят какой-то высоченный мужик и красавица-смуглянка, поспешил к нам на выручку. Скорее всего, будь я чуточку менее удивлен, моя челюсть отправилась бы в вольное путешествие, но я пребывал в когнитивном диссонансе. В итоге этот страж разве что не под уздцы отвел нас к плотнику, отвесил парочку комплиментов Мии, посетовал, что всех нормальных жен уже разобрали, пригласил меня вечерком в таверну «Пьяный рыбак» и, отдав честь, был таков. Монету он так и не спросил. А моя вера в человечество, проснувшись где-то в самых темных уголках души, наглым образом заявила о себе и предприняла решительную попытку укрепить свои позиции. Помешать ей я был не в силах.

Пропуская перед собой стайку смеющихся детей, я зашел к плотнику. Степень моего шока лишь возросла, когда я увидел за прилавком миловидную женщину. Она оказалась женой ремесленника и вела хозяйство вместо него. Так как у муженька «ума ни на что, кроме стружки, не хватает». Мы с ней довольно жестко торговались, но в помещение зашла Мия. Мне пришлось около часа сидеть на стуле в ожидании, пока женщины наговорятся. В итоге, когда в мой карман перекочевала полушка, мы выпили вместо браги терпкого вина и отбыли, получив приглашение уже в другую таверну.

Последним в очереди был конюх. Его мы нашли сразу — по характерному запаху, так сказать. Сердобольный старичок, трясущийся, словно шаткий карточный домик, проел мне всю плешь, и вера в человечество была вынуждена смиренно сделать пару шагов назад. В конечном счете наша пегая, грустно фыркнув и обдав нас волной жаркого воздуха, была уведена, а в мой карман упали три серебрухи. Но чувствовал я себя так, будто получил тридцать, — до того паршиво. Дело поправила целая пинта браги. Которую дед лакал, словно молоко. Сразу видно — бывалый, опыт имеется.