Читать книгу - "Летос - Алексей Пехов"

Указывающая посмотрела на него неодобрительно, но ничего не сказала, и следующая игла вошла под кожу чуть ниже, теперь уже безболезненно.

– Это должно помочь.

– Зачем ты шаутту? Почему идешь на Талорис?

– Он украл у меня кое-что. Ребенка. Девочку.

Пружина помолчал, осознавая услышанное.

– Сколько лет твоей дочери?

– У указывающих не может быть детей. Она не моя в полном смысле этого слова. Найденыш. Мой муж привез ее с северных ферм. Единственная, кто выжил после зимней лихорадки. Эта болезнь в тот год убила многих.

– Мне жаль.

– Поверь, мне тоже.

Паром плыл, опережая рассвет.

Шлепал большими колесами по воде, обходил мели и острые, на мгновение показывающиеся из волн камни. Хрюли, недовольные тем, что их разбудили раньше времени и выгнали на холод из теплого хлева, сердито сопели и неохотно перебирали лапами в беговом круге, благодаря которому вращались водяные колеса. Иногда один или другой зверь тяжело вздыхал, почти как человек, уставший от жизни, и тогда на них покрикивала паромщица.

Тэо смог наконец-то заснуть. Он забылся на весь день и часть ночи, до тех пор пока они не пристали к берегу. Иглы Шерон сделали свое дело, прогнали кошмары. Акробат воспользовался подвернувшейся возможностью отдохнуть и грезил на палубе корабля, завернувшись в теплое серо-коричневое шерстяное одеяло, которое добыла для него указывающая на одной из остановок.

Сейчас он сидел не шевелясь, глядя на только-только появившееся, бледное холодное солнце. Лавиани как обычно торчала на носу и, судя по ее виду, пребывала в мрачной меланхолии. Шерон все еще спала, накрывшись алым плащом и положив под щеку ладошку. Пружина осторожно накрыл ее своим одеялом, отошел в сторону. Они были единственными пассажирами на борту.

Паромщица, ее звали Скела, совсем еще молодая девушка с двумя коротенькими косичками и треугольным личиком, на котором выделялись большущие светло-серые глаза, стояла у штурвала и отдавала приказы двум помощникам, присматривающим за хрюлями.

Утро выдалось очень холодным и туманным. Поначалу тот полз над удивительно спокойной водой фьорда, скользя над ней, словно конькобежец по льду, затем внезапно встал на дыбы, как дикий конь из просторных степей Лоскутного королевства.

Лоснящиеся хрюли в беговом круге, слушаясь команд, пошли медленнее, скорость упала. Помощник забрался на нос и выпустил в небо ручного альбатроса. Дымчатая птица распахнула огромные крылья и растворилась в молоке. Спустя минуту раздался ее крик справа, и девушка тут же крутанула штурвал в ту сторону.

Теперь они двигались, полагаясь лишь на дрессированную птицу, обходя невидимые в тумане скалы и опасные мели.

Через час проснулась Шерон, вымученно улыбнулась акробату, ежась от утренней свежести. Ее окликнула паромщица:

– Выпейте кипятка, госпожа! – Лицо у нее было задорное и смешливое. Было видно, что девчонка обожает свою работу.

Указывающей налили кружку горячей воды, бросили туда сухой малины, положили немного меда, и, грея о нее руки, та с удовольствием пила быстро остывающий напиток. Тэо также получил свою порцию, а Лавиани отказалась, отрицательно мотнув головой.

Она предпочитала помалкивать и на все расспросы указывающей о шаутте отвечала односложно, а затем и вовсе сказала, что не на допросе и, если ту что-то интересует, пусть пристает к акробату.

Туман начал подниматься и менее чем за полчаса превратился в низкие, капризные облака, грозящие в любой момент прорваться дождем. День сразу же стал серым и унылым, таким же, как и десятки других его осенних братьев.

– О чем думаешь? – спросил Тэо у Шерон, когда та стояла, опираясь на перила, и смотрела в воду.

– О юге. Ты много путешествуешь, Тэо?

– Приходится. Цирк это дорога.

– Когда я была маленькой девочкой, то мечтала повидать мир. Яркий и цветущий. О нем так много писали в книгах, что мне давал отец. И я решила, что когда вырасту, то отправлюсь в путешествие.

Он внимательно посмотрел на нее, слушая, как кричат в небе чайки-поморники.

– Что же тебя остановило?

– Дар указывающей. Он проявился у меня в девять лет, и о путешествиях пришлось забыть навсегда. В тот день я стала взрослой.

– Дар навсегда привязал тебя к Нимаду. – Пружина все прекрасно понял.

Шерон улыбнулась:

– Мне нравилась эта жизнь. Я для нее создана. Но детские мечты никуда не делись…

– А твой муж сейчас остался в городе?

– Он умер.

– Извини.

Разговор затих сам собой.

Паром неспешно плюхал колесами, полз в широких морских протоках меж многочисленных скалистых островов, лежавших на воде, словно горсть хаотично рассыпанных семян гречихи. Большие и маленькие, поросшие лесом и мхом, с тихими бухтами и обломками того, что в другую эпоху, много-много лет назад, было городами – они оказывались перед Тэо, безмолвные и равнодушные, а затем исчезали за кормой.

Корабль плыл целый день, трижды заходя в поселки по берегам фьорда, чтобы сменить уставших хрюлей на свежих. Последний участок пути перед ночевкой преодолели уже в кромешном мраке, и дорогу снова указывал альбатрос.

– Не помешаю? – спросила Шерон у Лавиани.

Та, мрачная и раздраженная, что ее побеспокоили, дернула плечом:

– Сколько плыть до Аранта?

– Четыре дня. Если море будет таким же спокойным.

– Единственная дорога в Талорис – через столицу? – Сойке не нравился долгий путь.

– Арант ближе к этому острову, чем мы сейчас. Так что, хочешь ты этого или нет, нам придется ехать через него.

– А как мы переплывем пролив Проклятых?

– Я решу эту проблему.

– Нас отвезут?

– На Талорис? Сомневаюсь, что кто-нибудь согласится. Я умею управлять лодкой. И ботом, – неохотно призналась она, вспоминая, как Димитр учил ее.

– Но лодку еще надо найти.

– Указывающей не откажут. На чем переплыть пролив, мы найдем. Не сомневайся.

Лавиани кивнула, показывая, что вопрос исчерпан, и посмотрела на стоявшего в отдалении Тэо:

– Кстати, я все еще озадачена, как ты спокойно восприняла рисунок на спине нашего общего друга. Ну, и то, что согласилась взять нас на Талорис. Думала, тебя придется уговаривать.

– Трое могут выжить там, где погибнет один. Я не против вашей компании.

– Ты странная, девочка. Готова рисковать жизнью ради чужого ребенка.

– У тебя есть дети?

Лавиани долго молчала, слушая плеск ходовых колес. И ответила, удивляясь сама себе:

– Был когда-то сын. Он давно уже мертв.