Читать книгу - "Щит побережья. Восточный Ворон - Елизавета Дворецкая"

«И по вечерам тоже», – мысленно дополнил Хеймир.

– Иди сюда, посмотри, какой красивый щит сделал дядя Агнар, – предложил он вслух и посадил девочку к себе на колени, чтобы и она поглядела на отделку щита. – Вот мы повесим его на столб в гриднице, и про него скажут, что он освещает собой весь дом!

– А кто это? А почему они… – Сванхильд мигом отвлеклась, водя пальчиком по серебряным фигуркам и невнимательно выслушивая объяснения Агнара.

Хеймир слегка покачивал племянницу на коленях и тихо посвистывал, думая о своем. Сванхильд была удивительно хорошенькой девочкой – круглощекой, румяной, с ясными глазками, с золотистыми колечками волос на гладком лобике. До женского платья она еще не доросла, и Альвборг, старшая сестра Хеймира, наряжала ее в две-три рубашки одна красивее другой, украшенные то вышивкой, то ленточками шелка, то золотой тесьмой. Все это она шила и вышивала сама, поскольку любила рукодельничать и гордилась собственным искусством. Особенно весело ей было сидеть за шитьем в последние месяцы, когда рядом с ней сидел Сторвальд Скальд… Вот, даже девочка и то заметила. Надо будет все же поговорить с Альвборг. Хеймир не ждал богатых плодов от такого разговора, но все же надо попытаться обратить ее мысли в другую сторону. Конечно, Альвборг – вдова и сама распоряжается собой, но сейчас неподходящее время для сплетен.

– Наследник! Ты здесь! Я так и знал! – Из сеней заглянул один из конунговых хирдманов. – Как пошел слух, что Агнар закончил, так я и знал… Так вот! – сам себя перебил он. – Говорят, к Стюрмиру приплыли квитты. Там квиттингский корабль, и с ними Эгиль Угрюмый. У него такой потешный корабль – с рогатой жабой на штевне. Это какой-то новый…

– Я же говорила! – закричала Сванхильд и заболтала ножками, требуя свободы. Хеймир мигом спустил ее на пол. – Я же говорила, что там рогатая жаба, а ты не верил!

– Что за квитты? – Хеймир посмотрел на хирдмана. – Кто-то знакомый есть? Это люди его сына?

Тот пожал плечами, почесал в затылке:

– Я толком не знаю. Знакомых вроде не видели. Их встретил Сторвальд Скальд и сразу повел к Стюрмиру. Я решил тебе сразу сказать, а там уж не знаю.

– Молодец! – одобрил Хеймир. – Собери еще трех-четырех человек, возьмите Гутхорма и идите к Стюрмиру. Пусть Гутхорм расспросит, что за гости и не нуждаются ли в чем.

Хирдман кивнул и вышел. Хеймир стоял возле стола, задумчиво поигрывая серебряной цепью у себя на груди. Вернее, одной из трех или четырех серебряных цепей разной длины, толщины и вида, которые висели у него на шее, путаясь в длинном, белом с желтизной мехе накидки. Эта накидка была выкроена из шкуры настоящего белого медведя и служила неоспоримым доказательством того, что такие звери действительно существуют. Молва утверждала, что Хеймир Наследник сам и убил медведя, выдержав жестокий бой. Сам Хеймир это отрицал, но почитателей его доблести это не смущало. Не убил? Ну и что? Убил бы, если бы встретил!

Слэтты Эльвенэса очень гордились сыном своего конунга и звали его Наследником как бы в ожидании тех времен, когда он станет конунгом. На нынешнего конунга Хильмира, спокойного, трезвого и расчетливого, им тоже не приходилось жаловаться, но его сын многим казался молодым богом. Он был высок, строен, красив, и диковинная накидка из шкуры белого медведя выделяла его в толпе, казалось, для того, чтобы восхищенному взгляду было легче его отыскать. Длинные русые волосы он не заплетал в косу, а просто связывал в хвост – густые пряди лежали красиво и сами собой завивались на концах в колечки. На висках Хеймира уже в двадцать пять лет серебрилась ранняя седина, и слэтты воспринимали это как знак его необычайной мудрости. Действительно умный человек, Хеймир нисколько не гордился тем преклонением, которое его окружало. Его гордость была более глубокого свойства: сам он настолько несокрушимо верил в превосходство своего рода и ума, что ему не требовалось доказывать это превосходство кому-либо, в том числе и самому себе. Его отличало непринужденное и уверенное достоинство, которое не мешало ему быть приветливым и дружелюбным даже с простолюдинами. Знатные люди признавали его первым в своей среде, простой народ боготворил. Хеймир Наследник казался живым талисманом, охраняющим покой и благоденствие слэттов, и те уверенно смотрели в будущее, ожидая в ближайшие полвека необычайного расцвета своей земли.

– Так что – прислать в гридницу? – спросил Агнар, положив ладонь на щит. – Или ты захочешь сначала его испытать?

– Я не сомневаюсь, что его прочность не уступает его красоте. Ты хорошо поработал, Агнар. – Хеймир одобрительно кивнул. – Этот щит станет настоящим светилом нашего дома. А свет понадобится уже скоро. Я думаю, этим гостям Стюрмира надо будет устроить пир. Так что пошли его сейчас же в гридницу и скажи, чтобы повесили возле моего места.

Попрощавшись, Хеймир вышел из домика. Трое хирдманов, ждавшие его на дворе, вскочили и пошли следом. Наследник негромко насвистывал, что служило признаком задумчивости, и никто не спросил, понравился ли ему щит. Сванхильд прыгала рядом, норовя скакать на одной ножке и изредка хватаясь за руку дяди, и Хеймир шел неспеша, чтобы она успевала. Торопиться пока что некуда. Эти квитты только сейчас приплыли, значит, им нужно время на беседу со Стюрмиром. Может быть, у них и нет никаких особенных новостей. Хотя в стране, где идет война, новости есть всегда. Да такие, что лучше бы их не было. Наверное, и квитты наконец заметили, что их конунг слишком здесь загостился. Так или иначе, их приезд должен что-то изменить. Затягивать с ответом дальше – невозможно. Придется принимать какое-то решение.

Перед воротами конунговой усадьбы и на широком дворе толпился народ, но, завидев белую накидку Наследника, все расступались. Перед крыльцом навстречу ему бросилась Хвита, молодая рабыня, приставленная к Сванхильд.

– Вот ты где! – Девушка всплеснула руками. – Наследник, ну зачем ты взял ее с собой! Мы ее искали, искали…

– Где конунг? – спросил Хеймир, передавая Хвите руку девочки.

– В покое. – Рабыня махнула рукой в сторону дома. – А йомфру Альвборг собралась на берег. Говорят, пришел какой-то чудесный корабль…

Хеймир кивнул, подтверждая, что ему это известно, и пошел к дверям дома.

Конунг слэттов Хильмир не любил шума, и потому в его доме имелось несколько пристроек, недоступных посторонним. В гриднице хохотали хирдманы, но Наследник прошел через нее, лишь одним ухом по привычке ловя обрывки разговоров.

– …говорю тебе, такое копье и двух хороших ударов не…

– …а тут он вылезает, весь в каше, а тут ее муж…

– …они еще на прошлом тинге жаловались, что Орм Косой…

Ничего особенного, короче. Если повествования о каше и муже еще имеют успех, стало быть, ничего нового в Эльвенэсе не происходит. Мельком Хеймир глянул на резные столбы, которыми было ограждено его место напротив отцовского – на одном из них уже сегодня будет висеть новый щит. И намекнуть бы Сторвальду Скальду насчет щитовой песни – самому до вечера не успеть, будет не до того… На квиттов это должно произвести впечатление. У них нет таких искусных мастеров, как Агнар Оружейник. У них вообще мало что есть, кроме знаменитого Волчьего Камня в святилище Тюрсхейм и залежей железной руды в горах и долинах. И ради этого ввязываться в войну с Торбрандом Троллем, который, что про него ни говори, еще ни разу не был побежден? Хугин* и Мунин*!