Читать книгу - "ДНК Творца - Надежда Мамаева"

– Ну вот и выяснили отношения, – заключил он и вытер лицо ладонью. – Кстати, кофе преотвратный.

– Выяснили, – подтвердила я. И задала последний вопрос: – Скажите, а зачем вам я? Вы же могли, раз так недолюбливаете меня, просто не подцепить заклинанием левитации или не спасать от бандитов…

– Я хочу, чтобы мой дорогой племянник сам разочаровался в тебе. И приложу для этого все усилия. Поэтому и не дал сегодня разбиться. Что же до того несчастного, погребенного под железом, – это его, как оказалось, надо было спасать от тебя.

Но, как впоследствии выяснилось, старик виртуозно умел недоговаривать: я нужна была ему не меньше, чем он мне. Ведь даже убеленные сединами чародеи оказываются беспомощны, когда вынужденно или добровольно остаются без магии. Поэтому-то заметать следы, теряясь в людском потоке, пришлось мне. Как ни странно, это не составило особого труда.

Мы добрались до магазина, где и приобрели все необходимое.

Стоя у зеркала и вытаскивая шпильки из прически, с грустью осознавала, что совсем не так должен был закончиться этот свадебный вечер. Слезы покатились из глаз сами собой. Беззвучно. Тушь, вопреки всем ожиданиям, вела себя, как защитники осажденного Ленинграда, – стойко, не сдаваясь соленой влаге. Решительно вытерев непрошеные дорожки со щек рукавом, скрутила волосы в узел и спрятала под кепку. Одернула мешковатую джинсовую куртку и прихватила лежавшие рядом очки.

– Ну что, Алсу Шигаповой уже была. Теперь побуду Михаилом Матвеевым.

Из зеркала мне оскалилось отражение непонятного, бесполого, но явно обозленного существа.

Старик, вышедший из примерочной, напоминал хипстера, ограбившего бутик. Столь нелепо на нем смотрелись, казалось бы, простые с виду вещи: штаны, жилет и темная рубашка.

– Это не пойдет, – вынесла я вердикт и обратила взор к полкам, ища взглядом джинсы и ковбойку.

Второй вариант был лучше. Но что-то было все равно не то. Спустя пару мгновений поняла, что именно: выражение лица Дейминго шло этой одежде, как бегемоту балетная пачка. Слишком породистая гримаса, слишком умный взгляд и хищные черты. И тут вспомнился один из уроков в институте: если не можешь добиться нужной эмоции изнутри, создай ее снаружи.

– Ботинки нужны на два размера меньше, – озвучила я свою идею.

– Мне эти в акурат, – тут же возразил старик.

– Вот именно, что они впору. А вам, чтобы соответствовать фотографии в паспорте, нужно как минимум выражение несчастного, умотанного жизнью человека. Если вы не можете его изобразить, то…

– Я прекрасно тебя понял, – зло сверкнул глазами старик. – Не надо ничего. Минут на десять я смогу стать бедным работягой.

– Носящим на голове вот это, – я выудила из кучи бейсболок ту, что была поневзрачнее. Не дожидаясь вопросов и возражений пояснила: – Когда амулет маскировки откажет, чтобы было куда прятать рога.

Старик сцепил зубы, но с доводом согласился.

Из магазина мы вышли уже не эксцентричной парочкой, за которую невольно цепляется взгляд, а типичными обывателями городских улиц. Ничем не примечательные, а потому безликие. Таким легко раствориться в асфальтовых венах мегаполиса.

– Почему ты не спросила, как добраться до вокзала? – после очередного поворота спросил Таргос. Не иначе, мое молчание его тяготило?

Я скосила взгляд. Старик, не привыкший к навязанному ему обстоятельствами образу, недовольно сопел чуть поодаль.

– Потому что такой вопрос – как указатель направления нашего пути. А мы и так с момента появления в городе не сильно заботились о конспирации.

Я говорила и делала то, что подсказывала элементарная логика. Но та часть, что составляет неизменность женской натуры, сожалела о белом платье, которое ныне покоилось в мусорном контейнере за торговым центром. А ноги сами несли меня к улице, горящей огнями. Изредка по ней проносились машины: таксисты, официальные и не очень, спешили развезти загулявших пассажиров.

Выбрав место, с которого моя фигура была бы видна издалека, я встала, вытянув руку в интернациональном жесте, понятном любому бомбиле. Вторая же машина затормозила. Особо не торгуясь, мы с новоиспеченным свекром загрузились в салон и уже через каких-то полчаса покупали билеты в кассе вокзала.

Мое, хоть и умытое, с громоздкой оправой очков на переносице лицо вызвало бы, наверное, в любое другое время нездоровый интерес у кассирши. Но в полуночный час чертей, когда внимание рассеянное, зал не наполнен гомоном и ожидающие отправки клюют носом, а усталость давит на плечи, даже самые стойкие поддаются заклинанию под названием «деньги».

Данный вид магии тяжело обнаружить даже маститому чародею, чуть легче – прокурору. Тетка в возрасте, сидевшая за кассой и с раздражением отложившая любовный роман при нашем появлении, тоже не смогла устоять против трех артефактов с изображением Хабаровска, вложенных в паспорта сверх стоимости билетов.

В плацкартном вагоне было столь весело, что хотелось повеситься: вахтовики возвращались домой. Проводница, выглядевшая столь же величественно, как дирижабль, выполнив минимум обязанностей (проверить билеты и выдать комплекты мятого и волглого белья), предпочла удалиться, дабы не попасть под горячую руку тех, кто возвращался с длинным рублем с Севера.

Я думала, что не смогу уснуть, – слишком много переживаний навалилось в одночасье. Но, как оказалось, физиология сильнее тонких психических материй. Под мерный стук колес и мужской гогот я буквально провалилась в сон, едва только укрылась жестким одеялом с головой.

Москва, май 2018 г.

– Вставай, приехали, – старческий голос над самым ухом выдернул меня из дремы.

Чья-то рука неласково потрясла за плечо. Еще не до конца определившись, в нави я или в яви, попыталась сесть. Не тут-то было. Отечественные плацкартные вагоны коварны: в проходе тебя поджидает галерея из дырявых носков и просто голых пяток, санитарные зоны наглухо закрывают самую вожделенную из дверей, а на полках второго яруса нельзя сесть. Только скрючиться вопросительным знаком и сползти вниз. Увы, про последнюю особенность я забыла. Отчего мой лоб душевно поздоровался с багажной полкой, на которой обычно хранятся матрасы с завернутыми в них одеялами и подушками.

– Ой, ё! – выдала я вместо утреннего приветствия.

– Спускайся. Я нам чай заказал. Через час будет Москва, – старик был сама информативность.

Сонно огляделась вокруг. Провела ладонями по лицу в тщетной попытке заменить этим жестом полноценную процедуру умывания и помотала головой. Как ни прискорбно признавать, но старик был прав в одном: пора приводить себя в порядок.

«В столицу же приехали как-никак, – усмехнулась про себя, – надо соответствовать высокому статусу нерезиновой». С такими мыслями начала скручивать волосы в тугой узел, чтобы спрятать их под кепку.

Первопрестольная встретила нас суетой людских водоворотов, спешкой и шумом, снующими в толпе щипачами и провинциальными ротозеями, впервые прибывшими в столицу.