Читать книгу - "Спутники Волкодава - Павел Молитвин"

Познакомившись с гончарными творениями Тилорна, женщины поселка пожелали иметь такую же посуду, и это нисколько не удивило Маути. Так же, как их, в свою очередь, нисколько не удивило, что чужеземный колдун, закончив создание нового гончарного круга, который, в отличие от первого, не скрипел и не качался, рискуя развалиться по частям, что в конце концов и произошло, перебрался жить из покосившегося от ветхости сарая для сушки рыбы в хижину Маути — чужак чужаку пара. А произошло переселение Тилорна следующим образом.

Часть изготовленных колдуном горшков и кувшинов стараниями Маути перекочевала в родовой дом ра-Вауки, часть — в хижину Тофра-оука, остальные же Тилорн во что бы то ни стало желал подарить своей помощнице, потратившей уйму времени и сил на их обжиг. Маути для вида отнекивалась, но чужак за два приема перенес к ее хижине все свои керамические изделия и сообщил девушке, что новый гончарный круг готов, а от учениц нет отбоя, о чем ей, разумеется, было известно лучше его, и все они ждут не дождутся, когда она даст им первый урок. Научив девушку изготовлять горшки на гончарном круге, устройство которого она поняла без долгих объяснений, Тилорн, как это часто с ним бывало, охладел к созданному детищу и всем желающим научиться лепить такую же ровную, прочную и красивую посуду, какая выходила из его рук, советовал обращаться к Маути. С одной стороны, это льстило девушке, с другой же — означало, что их совместной с чужеземным колдуном работе пришел конец. Сейчас он, ласково улыбнувшись на прощание, повернется и уйдет. Уйдет, чтобы заняться прилаживанием к каноэ мекамбо косого паруса или перенимать искусство метать гарпун. Уйдет и забудет о Маути. Она была хорошей помощницей, но ведь девушки ничего не понимают в парусах и не умеют метать гарпун…

И тогда Маути сделала то, чего не сделала бы на ее месте ни одна из девушек мекамбо, негонеро, матуави и ее родного острова Хаоху, — она пригласила мужчину чужого рода в свою хижину.

Он, вероятно, знал или хотя бы догадывался, что это значит, но, чтобы не мучиться: знает — не знает, догадывается — не догадывается, понимает — не понимает, чтобы избежать двусмысленностей и недомолвок, Маути, подождав, пока Тилорн переступит порог ее хижины, прильнула к нему всем телом, обхватила руками за шею, спрятала голову на груди. И замерла, не смея пошевелиться, не решаясь поднять глаза, в мучительном ожидании: оттолкнет, или… От чужака, да еще и колдуна в придачу, можно ждать чего угодно.

Ожидание было недолгим. По тому, как руки Тилорна обняли ее за плечи, ласково пробежали по спине, она поняла: не оттолкнет. Во всяком случае, не теперь. Может, когда-нибудь позже, когда она ему надоест. Но до этого еще надо дожить…

Маути знала, что говорили о ней в поселке, но это ее не беспокоило — поговорят и перестанут. Не смущало и то, что не было свадьбы. Какой в ней смысл, если непонятно, по чьему обычаю, по какому обряду ее справлять? Главного она добилась: он не ушел из ее жизни. Он остался с ней, этот странный человек с необыкновенными фиолетовыми глазами, в которых навсегда застыло удивление перед чудесами и тайнами окружающего мира, тайнами, которые он с одинаковой охотой постигал сам и открывал другим с таким видом, будто ради этого-то и стоило жить. Разумеется, как всякая женщина, Маути мечтала, чтобы глаза Тилорна смотрели только на нее, видели только ее. В ряби волн, в разлете облаков, в семицветном сиянии радуги. Но что толку мечтать о несбыточном? Она любит его таким как есть, и быть может, со временем он тоже не сможет жить без нее…

Тилорн вернулся домой, когда солнце уже скрылось за горизонтом. Маути спала, сидя подле погасшего очага, на котором остывал горшок с аппетитно пахнущим варевом. Глаза ее были закрыты, а на губах застыла счастливая улыбка. Некоторое время Тилорн стоял в нерешительности: ему жаль было прерывать сон девушки, и хотя, может статься, самым разумным было незаметно выскользнуть из хижины, он все же тронул ее за плечо.

Девушка проснулась легко, будто и не спала вовсе. Открыла глаза, увидела склонившегося над ней Тилорна и радостно засмеялась.