Читать книгу - "Дом последней надежды - Екатерина Лесина"

— Какая? — уточнила я.

Мацухито застыла столбом. Шину с видимым спокойствием оглаживала меховую накидку, снимая с длинного ворса мусор. Кэед вышивала. И все трое старательно делали вид, что к гневливому господину отношения не имеют.

— Эта, — палец, украшенный тремя перстнями, указал на Шину.

— И чем же?

Уши господина покраснели. Не хватало, чтобы у него тут инфаркт случился. Или инсульт. Или еще какая пакость… нам тогда вовек не отмыться.

— Я велел ей отослать меха, — произнес он, промокнув лоб шелковым платком, который снял с руки. И поморщился, верно, вспомнив о толстом слое пудры, в которой ныне появились проталины. — Ко мне… в дом… а она потребовала денег.

Какая несказанная наглость.

— И что именно вам показалось оскорбительным? — Я приняла руку тьеринга и поднялась на помост. — Разве в Кодексе Тануки, который чтим и ныне и, полагаю, ведом господину, ибо вижу я, что господин умен и хорошо образован…

Лесть еще никогда и никому не мешала. А ссориться с человеком, который, может, и не слишком знатен — знать, как подсказывала память Иоко, в большинстве своем держалась много скромнее, — но весьма состоятелен, мне не с руки.

— …а потому просто позабыл, верно, что за любой товар надлежит продавцу заплатить. Ибо то, что взято без платы, называется некрасивым словом кража…

Толстяк запыхтел. И красноты прибавилось. И кажется, в краже его еще не обвиняли. Ничего, все когда-либо случается впервые…

— …а я и представить себе не способна, чтобы господин, столь великий, даже мысль позволит себе некрасивую, не говоря уже о деянии…

Мысль он явно позволил себе, и не одну.

Да и деяния… интересно, куда наша охрана разбрелась. И судя по тому, как хмурился мой тьеринг… ладно, не мой, но сам к нам привязался, его тоже несказанно занимал этот вопрос.

— И потому в силу скромного разумения своего… — Я говорила, глядя на собственные руки, которые, несмотря на заботу моей оннасю, потемнели и обзавелись парой мозолей.

Нехорошо.

В прошлой жизни, особенно в последние годы, я много времени уделяла внешности. Быть может, слишком много и… мне казалось, это важно. А на самом деле? Неужели та жизнь моя была настолько пуста, что больше и заняться было нечем?

Три часа в салоне… несколько раз в неделю спортзал… и еще иглоукалывание курсами. А когда не оно — массаж… или вот спа… курорты… я заполняла свое время какими-то делами, которых теперь и вспомнить не могу.

— …я подозреваю, что произошло страшное недоразумение… и господин пожелал приобрести меха…

…дешево, желательно и вовсе даром.

— …оставив долговое обязательство вместо денег…

…а с таковыми здесь не шутили.

Краснота его чуть схлынула.

— Безобразие, — повторил он тонюсеньким голоском. — Я буду жаловаться…

— Конечно.

Улыбаться.

И соглашаться. Жалобы? Пускай… подозреваю, не первая и не последняя. Как-нибудь переживем.

— Мало того что их пустили… — Он развернулся, верно, осознав, что добыча оказалась вовсе не такой легкой, как ему представлялось…

— И что это было? — счел возможным поинтересоваться тьеринг.

Интересно, как объяснить, что такое попытка развода?

— Господин Нерайо, сын Сузуми. — Этого господина я заметила, только когда он заговорил. А заметив, удивилась, потому что был он… неприметен? Отнюдь. Да, одет довольно просто. Невысок. Худощав, пожалуй, худоба эта была несколько болезненна, но и только. Он стоял, разглядывая украшения из серебра и янтаря, и не пытался спрятаться, однако же… готова поклясться, что и тьеринг его заметил только сей час. Нахмурился. И ладонь на рукоять меча возложил, демонстративно так…

— Его отец был почтеннейшим торговцем, которому случалось представать пред лицом Наместника. Имя его было известно далеко за пределами города… — Пальцы тонкие, бледные.

Ладони узкие, что для мужчины некрасиво.

Лицо слишком вытянуто.

Нос тонок.

— …и не было бы человека, который сказал бы о нем дурно… — Он подхватил тяжелую цепочку, на которой поднялась подвеска в виде совы. Янтарные глаза ее блеснули, словно живые. — И многие полагали, что уважаемый Нерайо, единственный сын и возлюбленный наследник, пойдет отцовскою тропой…

…и змея следом. Эта сделана столь искусно, что кажется почти живой.

— …однако время показало, что и доброе дерево дает дурные семена… на господина Нерайо жаловались, и не единожды, но всякий раз дело не удавалось довести до суда. Господин Нерайо имеет дурную привычку брать понравившийся ему товар на дом, а после возвращать, заявив, будто товар ему подсунули дурной, чему у него имеются свидетели…

…вот только возвращает, полагаю, он вовсе не то, что брал.

Интересная схема.

В духе местных обычаев.

— В последний раз он… приобрел серебряную посуду… которая на проверку оказалась посеребренной. Когда же торговец подал прошение в суд и оплатил даже работу одного из великих судей…

…в силе которых я имела возможность убедиться. И следовательно, попасть к ним можно не только через прошение, но и заплатив?

Немало, полагаю, но…

Надо будет учесть.

— …с ним произошло несчастье…

Значит, нам сегодня повезло. Кажется, так думала не только я: Шину выдохнула, а Кэед, отложив вышивку, произнесла:

— Если господин скажет, что именно он ищет…

— Красоту. — Он вернул сову, а змею положил на ладонь.

— В подарок супруге? Дочери? Матушке?

Пожатие плечами.

А ведь прилавок почти полон. И неужели я ошиблась, решив, будто осенняя ярмарка — наш шанс? Разрешение стоило денег… материалы… товары, которые должны были пользоваться спросом, оказались никому не интересны.

— Просто.

Кэед молча вытащила из корзинки с нитками кусок шелка, который протянула Шину:

— Будь добра…

Белый шелк и серебряный лист, который еще удерживался на ветке. Та скорее угадывалась — всего-то пара стежков, — нежели была, и все-таки…

В этом кусочке не было смысла.

Слишком маленький, чтобы сойти даже за платок, он тем не менее зачаровывал…

— Надо же… подобное я видел только…

Кэед прижала палец к губам.

И готова поклясться, что глаза ее блеснули. А господин поклонился и спрятал вышивку в рукаве. А потом забрал змею. И вырезанную из кости лодку… и клинок, кажется, о котором долго беседовал с тьерингом. Кэед же, будто забыв о существовании его, вышивала. Мацухито перебирала свертки с травами, а Шину раскладывала меха…