Читать книгу - "Солдат удачи - Михаил Ахманов"

Пиршество тянулось все три цикла с редкими перерывами, чтобы отбить атаки Нерис, и под конец, когда баржа плыла в вечерних лиловых сумерках по озерным водам, Дарту уже начало казаться, что моллюски в пряном соусе оживают и шевелятся в его животе, что мясные плоды блеют, как бараны, а сладкие ягоды норовят проскользнуть мимо губ и попадают то в глаз, то в ухо. Медовый же напиток в последнем кувшине определенно горчил, и, отведав его, Дарт погрузился в скорое беспамятство. В себя он пришел на мягком ложе в темнице с тремя стенами.

Существовал ли естественный повод к этой внезапной сонливости? Или тут расстарался Ренхо, сын почтенного Оити?.. Второе представлялось Дарту более реальным. Сон его, даже глубокий и долгий, обычно был чуток; он просыпался от прикосновений и теней, скользнувших по лицу, от подозрительных звуков и запахов. Конечно, пребывая в трезвости… Однако в любом варианте не мог он дремать, когда его сгружали с корабля и волокли по коридорам в эту келью! Никак не мог!

А если мог – то, спрашивается, куда глядела Нерис? Куда?! Оберегать задремавшего рыцаря – приятнейший долг благородной дамы… А долг есть долг, тысяча чертей! Даже если он заснул на палубе, сраженный медом, то пробудиться полагалось не в темнице, а в ее постели… или поблизости от нее… во всяком случае, не у дурацкого люка, забитого пробкой!

Бросив хмурый взгляд на деревянную затычку и желоб под ней, он в сотый раз попробовал представить тварь, что лазала в эту дыру. Потом плюнул, лег на древесные шкуры и принялся размышлять о женском коварстве и неблагодарности.

* * *

Послышался протяжный скрип, и закрывавший отверстие щит немного отъехал в сторону. Повернув голову, Дарт уставился на него с такой надеждой, будто хотел пробуравить насквозь. Алый цвет джелфейра уже сменялся золотистым, а легкость в членах подсказывала, что близится условный полдень.

В щель просунулась голова стража – не в шлеме из раковины, а в походившем на берет уборе. Берет был серым, и над ним трепетало одно перо – выходит, не простой воин, сержант.

– Эй, маргар! Ты спишь?

Никакой почтительности, отметил Дарт и, скрипнув для усиления эффекта зубами, отозвался:

– Маргар проснулся и жаждет крови!

Голова исчезла, в коридоре зашептались, застучали палками, потом снова раздался голос сержанта:

– Старейшины ждут тебя, маргар! Выходи!

Просить вторично не пришлось – птицей взлетев по желобу, Дарт протиснулся в щель. Почетный эскорт, ожидавший его, состоял из десяти серых беретов под командой оперенного сержанта. Туники у них тоже оказались серыми, и вооружение было другим, чем у людей Ренхо, – лишь костяные кинжалы на перевязях да короткие толстые палки, обтянутые кожей. И глядели они на доблестного маргара совсем не так, как пограничники, – без всяких восторгов, а даже скорее с оттенком пренебрежения.

– Шевелись! – Палка сержанта ткнула его пониже спины.

Дарт двинул оскорбителя под дых и, когда тот согнулся, цепляясь за стену, вырвал палку и опустил ее на сержантский загривок. Стражи проворно отскочили, взяв их в полукольцо; в движениях их чувствовались немалая сноровка и опыт коридорных драк. Затем трое, поигрывая палками, шагнули к Дарту, и тот уже начал прикидывать, кого ошеломит в висок, а кому своротит челюсть и выбьет колено. Но сержант, покачиваясь на нетвердых ногах, вдруг прохрипел:

– Не бить, черви безмозглые! Бить не велено, чтоб вас криб сожрал! Ни Айдом, ни почтенным Оити!

Серые береты замерли – видно, с дисциплиной у них был порядок. Дарт поддержал сержанта, обхватив за талию, сунул ему палку и усмехнулся:

– Значит, бить не велено? Всего лишь? – Он обвел охранников грозным взглядом и неожиданно рявкнул: – Как стоите, потомки тухлого яйца? Приседать и кланяться! Кланяться и приседать! Почет Дважды Рожденному маргару, защитнику просветленной ширы из Трехградья! Да приседайте пониже и помните: шира глазом моргнет, и я спущу вас в озеро к мохнатым жабам!

– Маргар… – зашелестело в коридоре, – настоящий маргар… истинный, неподдельный…

Стражи присели, грохнули палками о деревянный пол и торопливо выстроились в две шеренги. Сержант, отдышавшись, встал впереди, и Дарт, похлопав его по плечу, распорядился:

– Тебе приседать не надо. Ты, мон петит, уже и кланялся, и приседал.

Когда процессия тронулась – не с неприличной поспешностью, а четко печатая шаг, – Дарт дернул сержанта за тунику.

– Что-то здесь неприветливы к гостям, почтенный. Люди Ренхо были повежливей… С чего бы, а?

– Они – из порубежной стражи, а мы – из городской, – буркнул сержант. – Их служба в лесах, и на маргаров они глядят раз в сотню циклов. Ну а мы-то нагляделись… Нам от них одни хлопоты… – Он мрачно потер рубец на шее и замолчал.

«Выходит, Глинт, Птоз и Джеб – не слишком популярные фигуры, – мелькнуло у Дарта в голове. – А почему? Надо бы познакомиться, а заодно и выяснить кое-какие нюансы…» Он до сих пор не ведал ни своих маргарских функций, ни даже смысла этого термина. На миг перед ним мелькнула жаркая пасть, когти, огромные клыки, глаза, пылающие, как расплавленный янтарь… Нерис сказала: они – умные и осторожные, быстрые и смертоносные… Но что это значит применительно к человеку?

Коридор, по которому его вели, петлял налево и направо, был широк, просторен, но выглядел удивительно – треугольного сечения, без потолка, с каменными стенами, сходившимися вверху под острым углом. Пол, однако, оказался деревянным, настланным из плоских стволов харири, и под ним ощущалась гулкая пустота – возможно, там тянулся желоб, подходивший к камере. И не только к той, куда сажали подозрительных маргаров – по дороге здесь и там открывались ниши с круглыми отверстиями, арки и проходы, ведущие к другим камерам и залам. Большей частью пустым, но одно помещение, вытянутое, как гигантская труба, было завалено огромными орехами – теми, какими торговали тири, но с расписанной сложным узором скорлупой. Кладбище? – подумал Дарт, невольно перекрестившись и замедлив шаг, но странный склеп уже исчез за поворотом коридора. Бросая по сторонам любопытные взгляды, он пришел к мнению, что этот лабиринт, все эти залы, кельи и тоннели не предназначены для двуногих существ, которые перемещаются вертикально. Часть из них являла собой тетраэдры или поваленные набок треугольные призмы, в других пол пересекали желоба, а кое-где он словно бугрился, выдавливая вверх из каменных недр цилиндры и полусферы с разнообразными вмятинами. Возможно, они служили Темным мебелью? Лабораторными столами? Подставками неведомых приборов? Креслами для отдыха?

Затем помещения стали иными, явно приспособленными для людей, – с ровным деревянным полом, с коврами из меховой древесной коры, с изящными жирандолями на стенах, в которых светились пучки лишайника, со столами и табуретами на резных ножках и неким подобием открытых шкафов – их полки были завалены свитками и кипами материала, явно предназначенного для письма. Лоб Дарта пересекли морщины. Что он видел? Книгохранилище? Общедоступную библиотеку? Или канцелярию с рескриптами местной власти?