Читать книгу - "Во славу Блистательного Дома - Эльберд Гаглоев"

Некоторые утверждают, что по помещению можно нарисовать психологический портрет человека, в месте этом обитающего. Признаюсь, приблизительно так я его рабочее место и представлял. Очень, очень гармонично. Очень, очень богато. Очень, очень гламурненько. Очень, очень упорядочено. Даже богато, ну, очень богато переплетенные книги на полках из драгоценного слоистого падуба стояли не просто по алфавиту, но и были отделены друг от друга литерами, каждая из которых тоже представляла собой произведение искусства. И все вот это – книги, невысокие уютные кресла, широкие диваны, несколько столов, заставленных аккуратными стопками книг, конторка для чтения стоя (а над ней, кроме всего прочего, реяло перо какой-то явно экзотической птицы) пребывало в том самом необъяснимом равновесии, обычно называемом уютом. В какой-то момент вдруг показалось, что сейчас распахнется дверь, войдет Тивас, покритикует опять за что-нибудь... Кстати, о дверях. Вот за ней, как раз в следующей комнате, и находилась цель нашего рискованного предприятия. Эта дверь, в отличие от предыдущей, была вроде бы и без секрета, но в целях проведения всего комплекса мер по дезактивации сюрпризов ручку на ней следовало повернуть не один, а два раза. Всю систему мер я описывать не буду, помните «Болтун – находка для шпиона», но ушло на эти развлечения минут десять – серьезно Тивас относился к мерам безопасности – пока красноватое свечение вокруг этой вешалки заискрило и сошло на нет.

В первую очередь я облегченно вздохнул. Получилось. Очень длинная и сложная последовательность, боялся сбиться.

Огляделся. Это уже считалось чем-то вроде мастерской. Именно мастерской. Никаких тебе дымящихся реторт с разноцветной жидкостью. Все чистенько и аккуратненько. У каждого инструмента свое место. А инструментов тут имелось великое множество.

Во избежание неприятностей разглядывать я их не стал, время поджимало. Взял ожерелье и двинул на выход. У дверей ко мне присоединились мои компатриоты, они предусмотрительно в мастерскую заходить не стали.

– Самый старший, а как эту дверь обратно закрыть, ты знаешь? – восхищенно глядя на меня, спросил Баргул. На него мои колдовские экзерсисы неизгладимое впечатление произвели.

– Это неинтересно. Интересно, откуда он знает, как ее открыть? – и, совершив изящный пируэт, выход нам заслонила симпатичная такая женщина. Правда, очень симпатичная. Лицо интеллигентное. Чистое. Простое. Скандинавское. Черты лица правильные. Очки на носу. Гладко зачесанные русые волосы в косу собраны. На косе вместо бантика полумесяц заточенный. Коса на груди лежит. Грудь красивая. Высокая. Серебристым панцирем облитая. Да и вообще фигура у женщины красивая. Те самые, наверное, девяносто – шестьдесят – девяносто. Где-то на метр восемьдесят пять. Панцирь опять же интересный, больше подчеркивает, чем укрывает. Основным положительным моментом этой встречи явилось то, что мы узнали, какие женщины нравятся Баргулу. Увидев эту валькирию, он просто впал в ступор.

– Я спросила, – напомнила валькирия по прошествии некоторого времени, проведенного в полном молчании.

– И почему я должен отвечать? – попытался вступить я в дискуссию, но не учел, что в беседе с дамой беседу ведет именно дама.

Совершенно нездешним жестом она поправила очки, потом дико гикнула, причем так, что меня, например, шатнуло назад акустическим ударом, сорвала с пояса два небольших обруча, это уже в прыжке, а он прямо на стенке завершился. И вот по этой стенке в атаку на нас и побежала.

В первую очередь досталось Баргулу. Пока дитя степей с восторгом смотрело на свой эротический оптимум, оптимум этот тюкнул его прямо в темя одним из обручей, переведя тем самым из состояния ступора в состояние нокаута. Затем, крутанувшись вокруг своей оси, ту же операцию барышня собралась проделать и с Хамыцем. Но того, как видно берегла любовь, и от удара обручем, который мог снести ему полчерепа, он ухитрился уклониться, едва не уложившись в шпагат. Потом дама побежала ко мне. По стенке побежала. С нее она так и не спустилась. Зена, блин!

– Беогард! – громко проорал я имя секретаря Тиваса. Его тоже он мне сказал, только опять забыл, предупредить, что секретарь тот – не бумажный червь, а полная энтузиазма Зена местного разлива. Хотя что-то он про почтенную даму и говорил. Да, орал я не просто так, а уклоняясь, потому что девушка прыгала мне в тот момент ногами в грудь. И уклонившись, весьма успешно пнул ее по попке. Без всякой эротической насыщенности. Драка у нас была, понимаете ли. Пинок фатальных последствий не имел. Так, скорость только придал, и, совершив изящный пируэт, дама развернулась в нашу сторону опять, приняв стойку, при этом один из обручей смотрел ободом прямо на нас, а второй был занесен за голову. То ли бросит, то ли треснет. Серые глазищи сквозь льдинки стекол сердито уставились на меня. А она, правда, не такая уж и молодая, лет сорок пять, но физическая форма!

– Откуда ты знаешь мое родовое имя?

– Оттуда же, откуда знаю, как входить в мастерскую.

По слухам, у нас там, дома, скандинавские женщины тоже очень быстры на решения. Миг – и обручи на поясе.

– Так значит, это правда, – задумчиво так. – Он ведь ни разу не назвал меня по имени. И сюда почти не ходит, – совсем тихо. И как будто вспомнила о нас:

– Мой господин жив?

Я утвердительно склонил голову.

– Он в безопасности?

Еще один кивок.

– Передай, что Ледяная Дева и сестры ее верны ему, – и почти строевым шагом попыталась скрыться с места происшествия.

– Извини, пожалуйста, а нельзя ли поподробнее? – а то ведь, ну, на самом деле все как-то уж лаконично. Не индейцы же мы, право слово.

Барышня, к моему облегчению, развернулась и сразу драться не полезла. Возможно, мне, конечно, показалось, но в суровых нордических глазах блеснули слезы. Или это стекла сыграли. Но, не смотря на некоторое проявление чувств, информацию мы получили подробнейшую. Не прост, ох, не прост, оказался Сергей свет Идонгович. Был у него, как водится, гоард – а как же без него среди всех этих интриг существовать? – и не простой. Личным повелением Блистательного Дома разрешено ему было среди Ледяных Дев тот гоард навербовать, тех самых, что по коронному договору лишь ему и служить право и имеют. Прошу заметить, не свою охрану дал ему Император. Самому навербовать позволил. Соответственно Девы и верность свою ему подарили. Причем ни о каких вольностях речи идти не могло. Девы означенные высоким моральным обликом славились. Это кроме иных достоинств. В том числе и тактико-технических. Очень, в общем, надежная охрана была у духовного нашего лидера. И работой своей эта охрана весьма гордилась. Но вот совсем недавно... ну, дальше вы понимаете. Естественно, странное отношение к элитному подразделению со стороны принципала вызвало со стороны этого подразделения некоторое непонимание. Но уровень дисциплины отвечал самым высоким требованиям, и, естественно, лобовых вопросов не последовало. Однако непонимание присутствовало и, более того, прогрессировало, потому что руководство не только избегало пользоваться услугами проверенной охраны, но и задействовало ее для реализации функций, ей не присущих. Так, например, сегодня большая часть этих валькирий была придана улаганам – слово это она произнесла с презрением – для проведения какой-то облавы. При этом барышня крайне пренебрежительно сморщила очаровательный носик. И практически сразу очаровательная хранительница секретного кабинета предложила нам другой путь эвакуации, а совсем не тот, которым мы сюда прибыли. Как мило, правда? Оказывается, это небесное создание проследило весь наш путь до кабинета из скромных соображений выяснения цели нашего несанкционированного проникновения на охраняемую территорию.