Читать книгу - "Тёмный маг. Книга 3. Перепутье - Илья Ангел"

– Я вижу стену. А также я вижу, как моя рука проваливается прямо в камни. И это очень интересно. Интересно посмотреть на того, кто смог создать настолько уникальную избирательную иллюзию. После вас, – он указал рукой на проход и криво улыбнулся.

Я вздохнул и прошёл в короткий коридорчик. Когда уже подошёл к границе марева, искажающего пространство, то додумался обернуться, потому что понял, что не слышу шагов моего наставника у себя за спиной. И чуть не вскрикнул, столкнувшись с полковником. Оказывается, он шёл за мной абсолютно бесшумно. Его лицо было очень сосредоточено, а глаза стали непроницаемого стального цвета. Иван молча кивнул мне на портал, и тут я заметил, что его руки свободны от сумки, которую он нёс до двери, закинув за плечо.

Снова пожав плечами, я первым прошёл в портал. В полном молчании мы дошли до кабинета Лазарева. Я постучал, и, дождавшись приглашения, толкнул дверь, снова проходя первым.

– Ну вот, полковник независимого военизированного подразделения Иван Михайлович Рокотов. В данный момент полковник находится в Столичной Школе Магии на лечении и временно выполняет обязанности моей няньки, – я указал рукой на Рокотова, застывшего на пороге, глядя во все глаза на моего призрачного предка. – Его величество император Григорий Андреевич Лазарев, в настоящее время пребывающий в виде призрака и временно выполняющий обязанности моей няньки, – я поклонился Гришке, не сумев сдержать ухмылки.

– Ёрничество было неуместно, Дмитрий, – спокойно поставил меня на место предок. – Прошу вас, полковник Рокотов, проходите, располагайтесь. – Григорий сделал приглашающий жест призрачной рукой.

– Зачем вы хотели меня видеть, ваше величество? – голос полковника звучал хрипло, словно у него снова возникла проблема со связками. Я же уставился на него так, что почувствовал, ещё чуть-чуть, и мои глаза вывалятся из орбит.

– Я хотел поблагодарить вас за то, что вы делаете для Дмитрия. А также обсудить с вами программу его дальнейшего обучения.

– Что? – я сразу же развернулся к нему, подпрыгнув на месте. – Какую программу? Поэтому я не должен обращаться к Устюгову? Да меня хоть кто-нибудь когда-нибудь будет ставить в известность о моей судьбе и моём будущем? Или так и будет продолжаться до самой смерти: «Пошли, я не скажу куда, но тебе должно понравиться?». Нет уж, господа наставники, меня это совершенно не устраивает! Нужно пересмотреть условия наших взаимоотношений…

– Дмитрий, выйди. – Холодно приказал мне Лазарев. Я упрямо покачал головой. Почему-то сейчас ничего не болело, только злость начала зарождаться где-то в груди, рядом с источником. Я, конечно, понимаю, что ещё никто, и от моего мнения ничего не зависит, но, вроде бы заслужил, чтобы меня хотя бы в известность ставили. – Дмитрий, не заставляй меня просить дважды. Выйди, закрой дверь и возвращайся к своим делам, если таковые у тебя имеются. Завтра Иван Михайлович озвучит тебе на занятиях, к каким выводам мы пришли.

– Но… – возразить ещё раз мне не позволили. Гришка нахмурился и сделал замысловатый жест рукой, после чего я оказался стоящим в коридоре.

Дверь захлопнулась у меня перед носом, едва не приложив по лицу. Пнув её пару раз, я развернулся и пошёл к порталу, ворча сквозь зубы:

– Ну и ладно, ну и пускай. Подумаешь, мою судьбу будут обсуждать и что-то решать. Это и без меня можно сделать, делов-то. – Злость прошла, пришла обида, причём на самого себя, на то, что такой слабый и ничего не могу сделать этим самовлюблённым, напыщенным и дальше по списку.

Выйдя из портала, я направился прямиком к входу в помещения Второго факультета, благо идти было недалеко. Меня отвлёк звонок телефона. В последнее время я носил его с собой постоянно и тщательно следил за тем, чтобы он был включён. Очередную порцию нотаций от Гомельского я вряд ли ещё раз вынесу. Они у него очень продуманные, нудные и слишком долгие, чтобы проникнуться и больше не повторять своих ошибок.

– Слушаю, – ответил я, останавливаясь прямо посреди коридора, не дойдя до гостиной Второго факультета каких-то пары десятков метров.

– Дмитрий Александрович, – я закатил глаза, услышав голос Гомельского. – Поднимитесь в кабинет директора, мне нужно предоставить вам несколько бумаг на подпись. Это не займёт у вас много времени.

– Через пять минут буду, – пробурчал я и, развернувшись, побрёл в направлении кабинета Троицкого.

Это было впервые, после того, как в первый учебный день мой поверенный лично приехал в школу. Обычно все мелкие дела решали со мной его помощники, преподающие мне основы экономики. Они же медленно и скрупулёзно вводили меня в семейный бизнес. Пока в голове была только каша, но и она постепенно начала размазываться по черепной коробке, впитываясь в мозг и постепенно усваиваясь. И что уж тут, наши занятия становились с каждым разом всё более продуктивными. Мне даже начало нравиться разбираться в вещах, о которых я ещё несколько месяцев назад имел весьма смутное представление.

Крёстного, как и в прошлый раз, в кабинете не было, а на его месте с величественным видом сидел Гомельский.

– Дмитрий Александрович, день добрый. Извините, что прибыл без предварительного звонка, но возникла некоторая непредвиденная ситуация. И она без вас разрешится не может. – Он указал на стул, стоящий напротив него. – О последних делах, которые вёл Александр Юрьевич, вам пока не известно по причине отсутствия специфических знаний, но основные моменты вы понять вполне способны. В подробности вдаваться не буду, просто скажу, что эта очень сложная многоходовая схема была разработана Наумовым за полгода до его смерти. Завершить начатое, он по понятным причинам не успел. Но операция вступила в заключительную фазу, так сказать, поэтому окончательное решение вы будете принимать самостоятельно. Ознакомьтесь, пожалуйста, здесь описаны ключевые точки. Я постарался изложить всё на бумаге как можно подробнее для вашего лучшего понимания. Последние страницы – официальный документ. Подписав его, вы поставите одну из нескольких точек в этой замысловатой схеме.

Я нахмурился и взял протянутую Гомельским пухлую папку. Почему-то меня его слова совершенно не порадовали. Явно что-то происходило, и до сегодняшнего дня меня в курс этих дел не вводили. Значит, произошло что-то действительно экстраординарное.

Когда Гомельский говорил, что встреча с ним не займёт много времени, он явно лукавил. Я только вчитывался и пытался разобраться в запутанной финансовой схеме пару часов, может, даже больше. Но чем больше я вникал, тем сильнее охреневал от прочитанного. Другого определения всему этому я не находил.

– Это что, шутка? – когда я ознакомился