Читать книгу - "Пока смерть не обручит нас - Ульяна Соболева"

Видеть его с ней… Так словно мне вонзили в сердце тысячу острых железных заноз, пронизали ими мою плоть, воплощая самое болезненное, что может произойти с женщиной — измена. Да, мой разум понимал, что это не Миша, да я знала, но разве разум может приказать сердцу, разве он может заставить его не болеть, не сжиматься в судорогах и не кровоточить? Если бы мы были столь всесильны разве мы могли бы страдать и погибать от неразделённой любви? Ненавидеть и мучиться? Ревность, как болезнь, как страшное стихийное бедствие, выжигающее все внутренности ядом, разрушает все в руины. Ревность самое ужасное и губительное чувство, которое только можно испытать. Ничего не причиняет столько мучений, как осознание, что тебе предпочли другую. Видеть их вместе рука об руку, произносящих клятвы, улыбающихся и счастливых. Как будто меня стерли с той фотографии, где я была невестой. Это мое счастье. Они украли его у меня. Выдернули из моего мира и присвоили себе все то, что было моим. Я не хочу больше быть Элизабет Блэр. Я хочу домой… я хочу туда, где мне не будет настолько больно.

Отошла к окну и смотрела вдаль на красные горы с припорошенными снегом пиками, подпирающими серое грозовое небо так похожее в этот момент на глаза проклятого герцога. Мне кажется никогда еще я не любила так отчаянно и в тоже время с такой всепоглощающей ненавистью.

— Уметь прятать страсть к мужчине — вот великое достояние умной женщины.

Мужской голос заставил повернуться и встретиться взглядом с глазами самого короля.

— Женщинам не обязательно показывать свой ум остальным. Ее прелесть как раз в том, чтобы казаться глупой.

— Но не быть глупой по-настоящему, считая, что постель герцога может согревать ее вечно. Ничто так скоро не меняется, как оллы на одре любви. Знаешь сколько костей зарыты в маленьком лесу за берегом реки? Из них можно было бы выстроить замок подобный этому.

Он взял меня за руку и поднес ее к мясистым губам. Жирный, вблизи похожий на бородатого сального кабана, он вызывал лишь глубокое отвращение. И явно играл на моих чувствах, будучи наблюдательным или кем-то осведомленным. Маленькие глазки сверкают уже знакомым мне блеском похоти. Он даже не скрывает его, пожирая мое тело.

— Ни у одной из них не было выбора.

Сказала я и высвободила руку.

— Но он может быть у тебя. — снова взял меня за руку, — всего лишь прийти ночью в мои покои. Клянусь кровью моих предков Карл Второй никогда не тронет женщину против ее воли. Но ты официально станешь моей, и никто не сможет претендовать на тебя… Моей любовницей, а не бесправной оллой, которую казнят едва она родит наследника.

Я смотрела на него и мне хотелось дать ему пощечину только за то, что предлагает мне подобное… Но все же разум торжествовал и напоминал мне о том, что я не у себя дома и эта пощечина может стоить мне жизни.

— Вы меня совершенно не знаете.

— Зачем мне знания, если мне хватает моего зрения и то, что я вижу заставляет мое сердце замирать от восторга, а мою плоть каменеть от вожделения. Я дам тебе намного больше, чем может дать герцог. Никто не унизит тебя рядом со мной!

Он говорил и в уголках его рта выступала слюна. Она пузырилась на губах и вызывало во мне тошноту. Как можно добровольно прийти в его постель и не исторгнуть содержимое желудка?

— Сегодня твой господин сначала лишит девственности свою жену, если она все еще девственница и только потом придет к тебе. После нее. А может и не придет вовсе, а сделает это в другой день. Ты всегда будешь ждать этой милости потому что никаких других радостей в твоей жизни не будет. — взял меня под руку и повел к столу, — а я подарю тебе совсем другую жизнь. Я подарю тебе свободу. Ты станешь моей, когда сама будешь к этому готова. Посмотри на них… ты действительно считаешь, что можешь быть счастлива. Не будь наивной. Они вместе обсудят в какой позе он тебя отымеет, чтоб ей не было обидно, а потом вместе приговорят тебя к смерти.