Читать книгу - "Главные правила попаданки - Тори Халимендис"

* * *

В «Гнездо цапли» мы подоспели как раз к ужину. День пролетел за разговорами и прогулками, и Джервис настаивал, что улечься спать нужно пораньше. Он переговорил с портье о том, можно ли нанять завтра экипаж для загородной поездки, желательно без возницы. Оказалось, у хозяина отеля имеется двуколка, которую он и предоставляет постояльцам за весьма умеренную плату. Джервис тут же выписал чек на требуемую сумму и получил заверения, что коляска будет ждать нас с рассветом во дворе. Поскольку завтрак входил в стоимость проживания, то портье пообещал, что и корзинку с продуктами для нас приготовят.

— Да, постояльцы иногда выбираются на пикники, — сообщил он. — Особых-то развлечений у нас, как вы сами заметили, льесс, не имеется, все же не Ланран и не Гразотье.

Джервис на это ответил, что пикник на побережье в безлюдной местности — это то, о чем он и его супруга давно мечтали, забрал ключ и, подхватив меня под руку, направился к лестнице.

— Вы и экипажем умеете править? — спросила я.

— Доводилось.

Распространяться на эту он не стал, так что мне так и не удалось узнать, где и когда он получил такой опыт.

В номере он чуть ли не силой впихнул мне в руки полотенца и халат и отправил в ванную.

— Вы первая, Элайна. Вернетесь и укладывайтесь спать.

Когда же я вернулась, благоухая свежестью и розовым мылом, разрумянившаяся, в халате поверх тонкой батистовой ночной рубашки, он бросил на меня странный взгляд и чуть ли не опрометью бросился за дверь. Я легла в кровать и погасила свет, но заснуть опять не получилось, несмотря на усталость. По потолку скользили тени, и я рассматривала их, лежа на спине и дожидаясь возвращения Джервиса. Что я чувствовала в том момент? Пожалуй, и сама не могла бы объяснить. Странную смесь из боязни, нетерпения и… да-да, решимости. Больше так продолжаться не могло. Я ловила на себе взгляды Джервиса, чувствовала его якобы случайные прикосновения, и понимала, к чему все идет. И соврала бы, сказав, что не хотела этого сама.

Стукнула дверь, зажегся и погас в гостиной свет, но в спальню мой спутник заходить не торопился. Опять играет в рыцаря? Я выждала ещё несколько минут, встала и босиком, в одной ночной рубашке проскользнула в соседнюю комнату. Джервис сидел, откинувшись на спинку дивана и положив ноги на журнальный столик.

— Это так вы провели прошлую ночь?

Он даже не повернулся в мою сторону.

— Мне не привыкать. Порой приходится спать с куда меньшим комфортом.

Ах, да, слежки, засады, шальные бандитские пули… Впрочем, с последним я погорячилась. Никаких пуль не предусматривалось, сегодня, во всяком случае.

— Вам самому это не кажется глупостью?

— Нет, не кажется, — отрезал он с неожиданной злостью. — Ступайте спать, Элайна. Завтра нам предстоит нелегкий день.

Я скрестила руки на груди.

— Нечего здесь командовать, Джервис Купер!

— Элайна, вы не понимаете, — произнес он глухо, — лучше бы вам…

— А мне кажется, что не понимаете именно вы!

Он рывком поднялся на ноги, и даже в неверном лунном свете я заметила, как переменилось его лицо.

— Элайна…

Меня била дрожь, но отступать я не собиралась.

— Я была замужем, Джервис. Все ещё полагаете, будто я чего-то не понимаю?

Одним шагом он преодолел расстояние между нами, схватил меня за плечи, посмотрел в лицо.

— Вы не пожалеете, — прошептал хрипло, опаляя дыханием. — Клянусь, вы не пожалеете.

И склонился ко мне.

Никогда, никогда не испытывала я ничего подобного. Ни будучи Эльвирой, ни будучи Элайной. Жаркий смерч закружил меня, лишил разума, и все, что я могла — полностью отдаться его воле, с восторженным изумлением принимая все, что мне предлагалось. Впервые я поняла, что действительно можно стать с другим человеком одним целым, не понимать, где он, а где я. Что от наслаждения можно почти терять сознание, а потом выныривать, задыхаясь, из сладкого забытья, и не понимать, где, на каком свете находишься. Что вокруг все теряет смысл и пропадает, кроме одного: того, кто рядом. Его рук, его губ, его хриплого шепота и прерывистого дыхания. И что звезды действительно могут вспыхнуть под плотно зажмуренными веками от одной короткой фразы:

— Я люблю тебя.