Читать книгу - "Ведьма Севера - Татьяна Герас"

Воздушник меня умудрялся вывести из себя с пол-оборота, — Да у вас тир, похоже, снега зимой не допросишься.

— Хотите снега? На открытой площадке замка его полно! Но вот, по долгу службы, мне вас покидать нельзя. Так что можно, конечно, сходить под моим неусыпным контролем. И весь снег ваш! — эта сволочь белобрысая, как всегда отвесила изящный поклон.

— Щедро, тир, — прошипела я с сарказмом. — Уж простите, что усомнилась в вашей обходительности с дамами. — Ругаться с этим гадом всегда было увлекательно, но в последнее время он стал особенно язвительным. Бог ты мой, на нас уже все косились, а Ванда так вообще застыла с полуоткрытым ртом. Вот только остановиться, похоже, мы уже не могли.

— Прощаю, — выдал этот невозмутимый тип.

Я втянула в себя воздух, чтобы выдать ещё что-нибудь едкое, как вдруг услышала сбоку.

— Ваше Высочество, это ничтожество смеет вам перечить?! Только прикажите и от него останутся одни воспоминания!

Ох, доигрались! Я резко развернулась и подняла голову, уставившись на говорившего. Их оказалось двое и обоих я прекрасно знала. «Рыцарями», кинувшимися на защиту меня от Карса, оказались не кто иные, как Равил Торе и Юрген Мол. Парочка закадычных друзей, довольно сильных магов и членов очень богатых аристократических семей Севера. А ещё тех, из-за желания развлечься которых не стало моей Нелин.

Наверное, я побледнела, потому что мою реакцию приняли за страх, и тут же перешли к решительным действиям.

— Кому-то следует хорошенько попросить прощения у тиры, или мы с удовольствием поучим вашего проклятого пса манерам, чтобы знал своё место, — огромный, как скала Юрген навис над совсем не маленьким Карсом, пытаясь подавить. Маг Земли никогда не умел правильно оценивать противников и с ходу лез в драку — это я помнила ещё по Офицерской школе. Но Воздушник и ухом не повёл, а спокойно встретил его слова.

— В любой момент готов попробовать вправить ваши давно переместившееся значительно ниже положенного природой места мозги, — Карсиан с презрительной усмешкой, глазами указал, куда эти мозги переместились. — Не уверен, что поможет, но попытаться определенно стоит. Хотя бы из гуманитарных соображений, во имя душевного покоя окружающих, — добавил он почти сочувствующе. — Вот только после бала, тиры, после бала. Я в отличии от вас тут не развлекаюсь, а на службе.

— Да ты… — Равил и Юрген дернулись к Карсу теряя последний разум от ярости, даже не замечая, какая буря уже полыхала в очах моего стража. Ох, а это значило только одно, что кто-то мог сегодня если и вернуться домой, то в лучшем случае на носилках.

— Я смотрю, тиры, у вас слишком много энергии? — тихий, но угрожающий голос Великой Ведьмы прозвучал, как звук колокола на площадке для схваток бойцов.

Распетушившиеся мужчины замерли, словно кони на скаку и только прищуренные глаза, да покрасневшие у всех, кроме Карса, лица, говорили, о том, что они только что готовы были вцепиться друг другу в глотки. — Полагаю, вы оставите ваши детские споры на потом, — матушка окинула тут же склонившихся в поклонах забияк высокомерным взором и ловко подхватила все ещё сжимающую в руке цветок меня под руку. Корния бросила небрежно, увлекая меня от мужчин в сторону. — От вас, тиры, я жду демонстрации магии уже через час. Надеюсь, что увижу хоть что-то интересное!

Я невольно оглянулась, Ларт с бокалом какого-то напитка тоже уже успел вернуться в нашу веселую компанию. Ванда стояла бледной тенью, хотя я так и не поняла, чего она так испугалась. Ах, ну да, все время забываю, как все боятся Великой Ведьмы.

— Ния, милая, у меня совсем не было времени поговорить с тобой, — мягкие нотки меня не обманывали, я интуитивно почувствовала, что Корния хочет сообщить мне что-то не самое приятное. Она настойчиво влекла меня подальше от толпы, которая, впрочем, и не стремилась приближаться, видя, что правительница занята беседой. Ведьма ловко крутанула на своем пальце перстень, и я почувствовала, как невидимая стена отделяет нас от музыки и суеты зала. — Ну вот, теперь нам ничто не помешает, — улыбнулась она.

— Я слушаю, мама, — с трудом выдавила я это слово. Но Корния, похоже, этого не заметила.

— По поводу твоего выбора, — она подняла ладонь, чтобы пресечь мои возражения, которые я, в общем-то и не собиралась так сразу озвучивать, но видимо Агния не отличалась сдержанностью. — Я помню, что обещала не мешать тебе и согласиться с твоим решением, но… — Она вздохнула вполне натурально и на миг прикрыла глаза, став даже старше. Похоже, и ей все эти маски не давались легко. — Все уже поняли, что граф Нортский будет в твоем списке фаворитов. Ты знаешь, что я изначально была против, — я навострила ушки и уже собиралась было задать наводящие вопросы, но мать и сама с готовностью продолжила. — Ведь это его конфликт со своим отцом служит такой ярой страсти и желанию стать твоим мужем.

Но это полбеды, ты бы обуздала этого земляного мужлана, вот только отдавать преференции в руки герцога Авильского нам совершенно невыгодно. Я знаю, что ты не интересовалась политикой и, разумеется, тебе будет, кому помочь, когда я отойду от власти, но за такие просчеты придется платить очень дорого, — она поморщилась. — Знаю, что тебе неинтересно, но все же выслушай. Я не зря старалась держать его от тебя подальше, прекрасно понимая, что ему повезло родиться действительно сильным магом. Не факт, что твоя сила его признала бы, но шанс был. И вот это произошло, — она посмотрела мне в глаза. — Усилим Авильских, получим ярое недовольство всего юга. А нам сейчас, как никогда нужен мир в стране. Соседи не дремлют, — она покачала головой и уставилась невидящим взором куда-то в зал, где сейчас под неслышимую под пологом музыку кружили пары. Богатые, лощенные и предвкушающие дальнейшее развлечение. — Север слаб, Ния, если он не един! И даже мощь нашего дара может не удержать врагов.

Подумай над моими словами, девочка, — она коснулась ладонью моей щеки, нежно погладив и тут же убрала руку, словно не позволяла себе большего проявления чувств. Полог тишины был убран и Великая Ведьма подала знак подойти моим и её сопровождающим. На холодном лице снова не было и намека на волнение.

Боги, я совсем не понимаю эту женщину…

Или не хочу понимать. Потому что сложно примириться с тем, что та, которая по предназначенному природой, призвана дарить любовь своему ребенку, оказалась столь жесткой, или даже жестокой. И отстраненной. Нет, оправдать необходимостью, политическими реалиями и прочими сложностями, можно почти все, и это во многом будет даже справедливо. Но что это поменяет? Мои чувства не станут менее болезненными — детские мечты разбиваются на тысячи осколков и каждый ранит.

Привыкну, конечно, жила же столько лет совсем без матери. Возможно. даже посочувствую этой не принадлежащей себе женщине и прощу. Хотя бы ради себя, вряд ли Корния Таарская нуждается в моем прощении.

Я принимаю бокал из рук графа Нортского и в пол-уха слушаю светскую болтовню Ванды. Ловлю чужие взгляды: призывные, любопытные, порой злые, а у кого-то подобострастные. Весь спектр эмоций, что может дарить свет той, что стоит так высоко на ступенях пирамиды власти. Непривычно и неприятно.