Читать книгу - "Дальше фронта - Василий Звягинцев"

Тут же связавшись по телефону с генералом Агеевым, барон получил его согласие на подготовку проекта приказа, который должны будут завизировать начальник штаба округа и начальник управления формирования территориальных войск.

С отпечатанным в трех экземплярах документом Ляхов лично отправился по высоким кабинетам и уже через два часа получил все необходимые подписи.

Начштаба подмахнул его почти что не глядя, в полном соответствии с армейским анекдотом: «Генерал должен уметь расписаться там, где покажут пальцем», а начупраформ мурыжил Вадима минут пятнадцать, пытаясь выяснить для себя цель и смысл происходящего.

В суть задания он явно не был посвящен, да ему и по должности не полагалось забивать себе голову вопросами, кто и как именно будет использовать войска после завершения формирования. Но генерал-майору просто было интересно, что это за полковник такой, неизвестно откуда взявшийся, ради которого требуется отступать от десятилетиями отработанных планов и схем, изобретая совершенно новую оргштатную структуру, да еще бегом, по принципу: «К вечеру чтоб было!»

Вадим, ненавязчиво потряхивая флигель-адъютантскими аксельбантами и как бы невзначай поворачиваясь в кресле так, чтобы колодка с ленточками обоих Георгиевских крестов все время была перед глазами генерала, сдержанно объяснял, что имеет на руках приказ «с двумя нулями»[46]. В котором значится – принять под команду такое-то подразделение, проследить, чтобы все предписанные мероприятия были выполнены в срок, и не позднее восьми ноль-ноль завтрашнего дня доложить о готовности. Больше ничего, к сожалению, он сообщить господину генералу не может.

Начупраформ со вздохом вывел длинную, украшенную многочисленными завитушками подпись.

«Похоже, он над своим автографом всю жизнь работает, – подумал Ляхов. – Начинал с подпоручичьей закорючки, а по мере продвижения по службе удлинял и совершенствовал. Роскошно получилось – «В. Заковоротный», любой прочтет, не затрудняясь, не требуется и писарская расшифровка в скобочках».

– Благодарю, господин генерал, честь имею!

– Работайте, полковник, желаю успехов, – благосклонно кивнул генерал, протягивая руку. – Только примите мой личный совет…

Ляхов изобразил почтительное внимание.

– Командир передаваемого вам полка, подполковник Лисицин Геннадий Андреевич, милейший, конечно, человек и хозяйственник очень хороший, во всем в этом смысле на него положиться можете. Только…

– Пьет? – догадался Вадим.

– Да уж лучше б пил, – поморщился Заковоротный. – Знаете, как Суворов одного офицера характеризовал – «в бою застенчив»…

Ляхов хмыкнул.

– Так что пусть он на месте остается и продолжает полк доукомплектовывать и снабжать, а вы, если и вправду воевать придется, командиром боевого ядра поставьте начальника штаба, полковника Андреева Виктора Петровича. С ним у вас ни проблем, ни трений не будет. Орел-командир!

– Что же так – комполка подполковник, начштаба – полковник?

– Да была там одна история, – неохотно ответил генерал. – Его вообще на комдива планировали, да вмешалась глупая случайность. Нет-нет, ничего недостойного! Просто… Ну, в общем, решили его на пересидку отправить. Так он теперь, чтобы выслужиться, землю рыть будет!

– Благодарю за совет, господин генерал.

«Везет мне, однако, – думал Ляхов, садясь в машину. – То Уваров, теперь Андреев. Ссыльнопоселенцы какие-то. А Заковоротный не прост, совсем не прост. Моими руками решил все свои проблемы снять. Своей власти, значит, не хватило, чтобы одного задвинуть, другого выдвинуть. Видать, у Лисицина рука еще помохнатее имеется, а с княжьего флигель-адъютанта взятки гладки. Полномочия, мол, самые обширные, что пожелает, то и сделает, а об этом «дружеском намеке» все равно никто не узнает. Ну а что – дипломатия! Остается только посмотреть, как там на самом деле все выглядит».

Вернувшись в казармы, Вадим первым делом сообщил о результатах своей миссии Уварову. И встретил со стороны заместителя самое горячее одобрение:

– Само же собой, Вадим Петрович! На базе полка мы такой маршевый батальон сделаем – пальчики оближешь. И что «кадр»[47]на месте остается – отлично. Милое дело – на собственные тылы опираться, а не выпрашивать каждую ерунду у чужого дяди, которому своя рубашка…

Что же касается вашего разговора с генералом – такие вещи нам знакомы. Хотя бы и на собственном опыте. Если б не один хороший человек, я бы до сих пор под Кушкой трубил. Знаете, как у нас в ТуркВО говорят – «есть на свете три дыры, Термез, Кушка и Мары». А благодаря другому хорошему человеку мы сейчас с вами беседуем.

Короче, своими глазами смотреть нужно, что за народ полком командует. Сейчас вот вместе пойдем, приказ до них доведете, обсудите, как его выполнять будем, а я рядом молча посижу, послушаю. У меня, честно скажу, глаз пристрелянный. Особенно на господ штаб-офицеров. Нам, «оберам»[48], без этого нельзя. Не выжить…

При личном знакомстве с командирами информация начупраформа показалась Ляхову заслуживающей внимания. Командир полка выглядел человеком спокойным, обстоятельным, вежливым, с негромким голосом приятного тембра. На левой стороне кителя имел только ленточки наград, даваемых к юбилейным датам, за выслугу лет и безупречную службу (ордена Станислава и Владимира, 4-й степени без мечей).

Но это как бы и не в упрек, не всем же воевать. Вот другое дело, что глаза у него посверкивали странновато. Похоже, понимает гораздо больше, чем желает сказать. К своему переподчинению незнакомому полковнику он отнесся спокойно. Какая, в сущности, разница, кто военному человеку приказы отдает. Уточнил только, какова будет ближайшая задача.

– До утра сформировать усиленный батальон полного штата, подготовиться к стандартному 600-километровому маршу со всем вооружением и техникой, позволяющей с ходу вступить в бой. Ориентировочный срок выступления – завтра в восемь ноль-ноль. Водителям и старшим машин с двух ночи отдыхать, остальному личному составу – по мере возможности. Подготовку поручить начальнику штаба полка, по всем вопросам обращаться к штабс-капитану Уварову.

– Почему – начальнику штаба? Я, кажется, командир полка и по уставу сам вправе решать, кому поручить выполнение возложенной на меня задачи, – впервые попытался показать зубы подполковник.