Читать книгу - "Два талисмана - Ольга Голотвина"

Удобное место выбрал Ирслат для своего тайника. Вроде и не очень далеко город, а случайных глаз можно не опасаться. И берег, и взморье тут такие, словно их демон разжевал да выплюнул. Каша из воды и валунов, укрытых лебедой, чабрецом и иглицей.

Хорошо, что Гижер еще подростком излазил здешние кручи. Поговаривали, что Гижер в юности путался с контрабандистами. Но Аштвер не приставал к подчиненному с лишними вопросами. Ну, путался и путался, дело прошлое. Зато и Змеиное ущелье знает, и пещеру эту проклятую нашел. Просто так бы ее не углядеть: ущелье и подступы к нему сплошь поросли дымарником.

А красиво, демон его дери! Словно и впрямь по склонам на кустах повисли облака розоватого и фиолетового дыма. Эти пышные, легкие метелки будут качаться под ветром до конца Щедрого месяца. И к соленому запаху моря будет примешиваться их горьковато-терпкий аромат…

Сухо щелкнув, ударил камешек, вывернувшись из-под чьей-то ноги. Аштвер вскинулся, выхватил меч. Рядом так же бдительно обернулся на шум Гижер. Но тут же оба убрали оружие в ножны: по дну расселины шел Говорун, оставленный у входа в пещеру. Он вел перед собою, вывернув пленнику руку, плюгавого человечка в холщовой рубахе. Пленник согнулся вдвое, лица не видно, только растрепанная макушка.

— Этот вышел по нужде, — коротко объяснил седой наемник, толкая пленника к Аштверу. — Быстрее допрашивай, командир, пока его не хватились.

И замолчал, словно потерял интерес к происходящему.

Даххи и Гижер подошли ближе. Хорошо стоят, правильно: пленнику некуда бежать. А новенький, Ларш, — этот просто любопытствует, таращится в оба глаза.

Пленник выпрямился. Вытаращенные глаза, прыгающие губы… вот и славно, не надо запугивать.

— Сколько вас? — сурово спросил десятник контрабандиста.

Тот попытался ответить, но только шумно всхлипнул. Говорун дал пленнику затрещину — не в полную силу, а так, чтобы в чувство привести. Подействовало. Выражение глаз стало осмысленным, губы зашлепали: видать, подсчитывает в уме.

— Четырнадцать морд.

— С твоей мордой? Или без твоей?

— Без моей, — уныло вздохнул контрабандист.

— Что так много-то? — не удержался Гижер.

— Мы товар недавно принесли. И велено было дождаться шхуны.

— Пленников много?

— Не считал, десятка полтора.

— Женщины и дети есть?

— Почитай, только они и есть.

— Пещера большая? Другие выходы имеются?

— Вроде большая. Я тут в первый раз. Не осматривался, у стены сидел…

— Что ж ты, Говорун, такого неудачного притащил? — ухмыльнулся Даххи. — Ничего толком не знает. Сведи обратно, обменяй на другого.

Аштвер бросил тяжелый взгляд на некстати расшутившегося наррабанца. Тот заткнулся.

Дела были плохи. Четырнадцать морд легко справятся с шестерыми стражниками. Кого не убьют — скрутят и продадут вместе с теми бедолагами, что сейчас в пещере. А могут даже не возиться — просто засядут в пещере до прихода шхуны, и тогда стражники окажутся, как говорится, между огнем и пламенем.

Конечно, должна подоспеть береговая охрана. Но когда-то Аштвера учил его покойный десятник: «Даже если ждешь подмогу — действуй так, словно никакая подмога не придет».

— Выманить бы их, — негромко сказал Гижер. — Подойти кому из нас… одному… Сказать, что подошла шлюпка с «Вредины». Зайти внутрь. Сказать, чтоб товар на берег выносили. Не получится — хоть двоих-троих внезапно уложить и прикрыть вход, пока остальные ворвутся.

— Да ваши рожи всему городу примелькались! — возмутился Аштвер.

— А моя не примелькалась, — подал голос новичок.

Десятник почти забыл про парнишку.

А тот, не дожидаясь команды, скинул черно-синюю перевязь с мечом:

— Надо взять у Алки арбалет. Не могу же я к ним заявиться с голыми руками! Что за контрабандист без оружия?

Безумие какое-то! Не может Аштвер послать в эту крысиную нору котенка, не поймавшего еще ни одной мыши!

— Я могу с ним пойти, — предложил Даххи. — Мы, наррабанцы, для вашего брата все на одну рожу. А в пещере навряд ли светло.

Тянуть было нельзя: контрабандисты могли хватиться пропавшего сообщника.

И ведь этот молокосос, по слухам, не оплошал, столкнувшись нос к носу с пьяным медведем…

— Условный знак есть? — спросил десятник пленника.

— Песенку насвистеть, — мрачно буркнул тот, глядя себе под ноги. — Про акулу и кита.

Песенку знало все побережье.

— С арбалетом не стоит идти, — решился Аштвер. Достал свой кинжал, протянул Ларшу. — Заткни прямо за пояс, бернидийцы так оружие носят. И держись нахальнее!

* * *

— Я же и обидеться могу! Говоришь, что уважаешь меня, а сам не позволяешь мне даже осмотреть больную ногу, не то что лечить!

— Ульден, сокровище глаз моих, неужели тебе мало болезней целого города? Нужно еще и меня с моим многострадальным пальцем положить в твой мешок для добычи?.. Скажи, что бы ты подумал о больном, который лечился у тебя, лечился — а когда болезнь почти отступила, переметнулся к другому целителю?

— Ну… я…

— Мой невольник Шерх, конечно же, уступает тебе в медицинских познаниях. Но все же он сумел утишить мою муку. На днях я отправляюсь в путь. Так не будем же оказывать слишком много чести презренной подагре, делая ее предметом нашей беседы. Выбирай, о чем будем разговаривать: мой завтрашний прием или твое Снадобье Всеисцеляющее?

— Прием, — сдался лекарь, безнадежно махнув рукой. Спорить с упрямым наррабанцем было бессмысленно.

— Он будет скромным, но милым, — оживился Верши-дэр. — Придут только самые близкие друзья… и еще кое-кто из окружения Хранителя… и актеры, непременно актеры… вот думаю, звать ли циркачей…

— И еще полгорода, — подсказал Ульден. У наррабанского вельможи были весьма странные представления о скромных приемах.

— Но ты, друг мой Ульден, будешь на этом домашнем празднике?

— Еще как буду! — злорадно сообщил Ульден. — Постараюсь сесть поближе к тебе, никакие телохранители не помешают. И буду следить, чтоб ты не слопал ничего сладкого или жирного. Чуть подагра отпустила, так за стол?

Верши-дэр шутливо вскинул длани к небесам. Длинные, широкие рукава сползли к локтям, обнажив по-женски красивые руки, явно не знавшие работы. Левую украшал широкий бисерный браслет, и по обеим ползла от локтя к кисти татуировка — гирлянда из листьев, гроздьев и цветов. Меж листьев поднимали головки маленькие змейки.

— О боги, держащие землю и воду, уберегите меня от этого тирана!.. Ульден, кладезь мудрости, кто тебе сказал, что я собираюсь жрать? Я намерен вкушать изысканнейшее из лакомств: музыку, шутки веселых гостей, пляски танцовщиц, улыбки прелестных дев…