Читать книгу - "Графиня Затерянных островов - Адель Хайд"

—Вы — взглянула на меня княгиня,— вы знаете больше, чем рассказали. Поверьте мне, я чувствую такие вещи и мне тоже есть что вам рассказать.

Я в этом мире уже ничему не удивлялась, если княгиня говорит, что чувствует, вероятно, так оно и есть, у каждого по-разному действует сила. Но вот что она имела в виду, сказав, что у неё для нас, или всё-таки для меня, что-то есть, вот что интересно.

Я не стала отказываться — вы правы, я знаю больше, чем рассказала и поверьте, я бы не хотела, чтобы это было так. Глядя на княгиню, я понимала, что решение прийти сюда далось ей нелегко, скорее всего, княгиня не спала всю ночь и много плакала.

—Эта девочка, она где сейчас?— выдавила из себя княгиня

—Леди Элоиза, присядьте, выпейте с нами чай, и Изабелла вам всё расскажет, это небыстрая история — герцогиня «вспомнила» об этикете.

—Софи,— обратилась к ней княгиня по имени, как будто подчёркивая, что сейчас нет княгинь и герцогинь, а есть три женщины, которым надо поговорить — Изабелла, расскажите мне всё, я хочу знать кто…

—Итак, женщина, которая жила в том доме, практически всю беременность не выезжала, к ней всё реже и реже приезжал мужчина, тот кто до этого бывал в том доме довольно часто. Но в ночь родов за ним послали служанку, но шёл сильный дождь, и она отправила вместо себя привратника, поэтому он запомнил имя человека в дом, которого отвёз записку. Это был дом Виктора Виартье.

Княгиня прикрыла глаза, я замолчала, но она сказала — Продолжайте, Изабелла…

—Мужчина приехал на крытой коляске. Роды длились долго, по славам привратника, возможно, несколько часов. Потом мужчина вынес корзинку и попросил отвезти ребёнка в монастырский приют, предположив, что ребёнок не выживет, отдал свою коляску и дал два золотых.

На этих словах Элоиза разрыдалась: — он сказал, что ребёнок родился мёртвым, мёртвым…— она уронила голову на руки, чашка с чаем опрокинулась, но женщина не замечала ничего, она повторяла — Он сказал, что ребёнок родился мёртвым, мёртвым, как будто это могло что-нибудь изменить…

Было видно, что бедная женщина находилась на грани отчаянья: — мой ребёнок, моя малышка, бедная моя?

Княгиня подняла голову, посмотрела на нас совершенно больным взглядом и спросила — вы знаете, это же была девочка, знаете? Она поднялась и, уже глядя перед собой совсем другими глазами, жёсткими, злыми, горько сказала — Мой ребёнок был жив, и он знал это, отдав его в чужие руки он практически похоронил моего ребёнка заживо, если бы я только знала, что ребёнок жив, я бы ни за что не позволила ему забрать его…её…и она снова горько зарыдала.

—…вы знаете, я ведь больше так и не смогла родить… не дал бог…Но что получается, мой ребёнок жив и сейчас ей семнадцать лет? Вы видели её?

—Нет, княгиня, я не видела её, но я заплатила, чтобы с девочкой ничего не случилось и сейчас она в безопасности, и если вы хотите, отдам распоряжение, и её привещут сюда.

—Да, да, я хочу, а где вы её нашли?

—Вот в этом весь ужас, княгиня. Готовы ли вы слушать историю дальше? Хватит ли у вас сил?

—Говорите, графиня, я должна знать всю правду.

—Элоиза, вы знаете, куда попадают девочки из приюта в рабочем квартале?

—…нет — княгиня зажала рот рукой, пытаясь сдержать крик — нет…

—К сожалению, да, княгиня — жёстко продолжила я — если девушка не красивая, то она может рассчитывать на работу прачки или поварихи, если ей повезёт найти ту, которая её обучит, но молодым и красивым девушкам путь один — пополнять городские бордели.

—Есть исключение — все приюты курируются полицейской службой, проходя проверку раз в несколько лет и если там обнаруживается ребёнок с даром, если ребёнок имеет отношение к аристократам, то ребёнка в обязательном порядке изымают и передают в монастырский приют. Где дети получают хорошее образование и могут выбирать кем становиться.

—Так не всё так страшно? Значит, мою девочку всё-таки перевели в…

—К сожалению, не всех детей обнаруживают проверки — перебила я княгиню — я не знаю, что это, разгильдяйство полицейских чиновников или коррупция, здесь всё зависит от их главы…

—Крепитесь княгиня, ваша девочка выросла в рабочем приюте, она не получила образования, и по достижении шестнадцати лет её передали в бордель…

В дверь постучали, герцогиня разрешила войти, это был дворецкий, он что-то сказал герцогине. Она обернулась и сказала,— девочку привезли.

—Просите, пусть войдёт — сказала княгиня.

Дверь открылась и вошла девушка, когда мы увидели её, то стало понятно, что больше нет вопросов об её происхождении. Перед нами стояла Элоиза Велимир, только на двадцать лет моложе. А княгиня Велимир всё-таки лишилась сознания…

* * *

Дом на улице Розовой лозы. Канва

Она сидела и вот уже несколько часов глядела перед собой. Больше ничего не радовало её взгляд. Ни фрукты, красиво разложенные на большом блюде, ни драгоценности, вываливающиеся из большого ларца, ни новые наряды, которые сегодня привезла портниха.

Ганеш уже и сам был не рад, что подсунул все документы Канве, прочитав которые она стала словно статуя, без эмоций. Не было ни слёз, ни истерики, девушка просто «превратилась» в ледяную деву, о которой рассказывали старики, когда он ещё был маленьким и жил в деревне. Лицо у неё стало белое, глаза выцвели, взгляд стал пустой, словно все мысли и чувства в одночасье покинули её и вместе с ними ушла её душа.

—Значит, это правда — наконец-то она разрушила установившуюся тишину — Он убийца и предатель. А я, я стала его женой…нет, даже не женой, наложницей. Целовала его руки, на которых кровь моих родных, просила богиню послать ему удачу. Только смертью я смогу искупить эту вину…

Ганеш перепугался — и стал знаками показывать, мотая головой и жестикулируя руками — Нет, госпожа, нет, что вы! Вы ещё так молоды, чтобы умирать!

Гана, ты что?— Канва до сих пор была уверено, что ей прислуживает девушка,— Неужели ты подумала, что я умру, прежде чем ОН ответит за свои злодеяния. Нет — и в глазах Канвы зажёгся огонь ярости. Наверное, с таким взглядом её предки водили в бой своих воинов. Ганеш, будучи панчальцем по происхождению, почувствовал отголоски силы, которые даже заставили его пригнуться.

—Нет, сначала я убью его, только кровь смоет мой позор, а ты — прямо посмотрела Канва на Ганеша, ты, Гана, мне поможешь…