Читать книгу - "Девочка и пёс - Евгений Викторович Донтфа"

его пылким рассказам о великих полководцах и знаменитых сражениях. Он всегда любил читать о войне, представлявшейся ему высшим накалом всех сил человеческих, и физических, и душевных, пугающим бескомпромиссным предельным испытанием духа и плоти, великим отрезвляющим откровением о самом важном, моментально сдирающим мишуру, мелочность и позерство и проявляющим глубинное изнаночное естество всякого, неким беспристрастным и абсолютно безжалостным мерилом истинной сути каждого кто оказывался захвачен её вихрем. Весь её ужасающий трагизм, дикость и лютость, превращение смерти и беспрерывных страданий в каждодневную обыденность, фантасмогоричное сплетение беспримерного героизма и доблести с самыми низменными проявлениями подлого предательства и удручающей трусости, вышнего, чуть ли не божественного великодушия, милосердия и самопожертвования с запредельной немыслимой жестокостью и садизмом завораживали его. И он восторженно описывал своей спутнице перипетии воин прошлого и то как он непременно станет военным, настоящим офицером, способным пройти через любые битвы и испытания воин будущего. Но Айра задумчиво глядела ему в глаза, ласково гладила его по щеке и тихо говорила, что война это неправильно, жизнь важнее и величественнее войны и надо уметь жить, а не воевать. Мастон горячо доказывал ей что война как раз для того и нужна чтобы оберегать жизнь, защищать свой народ, свою страну. Но сейчас, тридцать с лишним лет спустя, он конечно рад что так и не попал ни на одну войну, что ему не довелось стать тупоголовым усердным воякой, способным лишь яростно махать саблей и обрушивать тонны мата на подчиненных, что ему не пришлось переносить выскребающие до нутра лишения и невзгоды в угоду королевской придури или во исполнении материальных интересов кучки вельмож, министров и магнатов. Ему вполне хватило книг о войне и полководцах чтобы удовлетворить тягу вечного мальчика внутри себя к самым опасным на свете приключениям.

Мастон свернул с вымощенной плиткой дорожки на грунтовую тропинку и углубился в самый настоящий лес. Он уже давно не видел никого из людей, совершенно успокоился насчёт слежки и даже принялся тихонечко напевать старинную солдатскую песенку об удаче. И снова почти против воли улыбался. Уж теперь-то совершенно ясно, что конкретно его жизнь явно сложилась удачно. Он пытался одергивать себя, напоминая что дело еще не закончено, он еще не получил титул и поместье и не передал девочку герцогу. Но тщетно. Огромное состояние, которым он уже обладал, два больших бриллианта в его кармане настойчиво убеждали его что удача на его стороне. Герцог непременно исполнит и оставшуюся часть договора касательно титула, иначе просто не имело никакого смысла передавать деньги и уж конечно же сам Лург обязательно приведет к нему Элен. Всё будет хорошо. Судья в этом нисколько не сомневался и только привычка быть всегда осмотрительным ещё как-то сдерживала его неуемную радость от той громадной удачи что выпала ему. Но удача это не только дело случая, с удовольствием думал он. Ведь если бы ему не хватило ума, проницательности, решительности, отваги, он вполне бы мог упустить главный шанс своей жизни.

Мастон вдруг увидел рощицу дольмренов — приятных взору деревьев высотой метров 5–7 со светло-зеленой гладкой корой и широким прямым стволом. На гибких скрученных ветвях дерева благоухали большие чашеобразные сидячие цветы, чьи нежные бледные лепестки выглядели словно сделанными из прозрачного фарфора. Однако каждую белую чашечку украшали серые и синие прожилки, образующие уникальный рисунок и судья сразу же припомнил как он и Айра прятали в эти цветки записки и маленькие скромные подарки друг для друга. То что предназначалось ей он вкладывал в цветок, рисунок на котором напоминал букву "А", а то что она оставляла для него забирал из цветка с буквой "М". Цветы дольмрена жили только год, после чего засыхали, рассыпались, освобождая переносимые ветром семена, и отваливались от ветви. И конечно он не мог сейчас увидеть те самые цветы, что когда-то служили ему и его подружке, а может даже его первой любви, маленькими живыми почтовыми ящиками. Но буквально через несколько секунд ему бросился в глаза цветок, на чашечке которого явно проступала буква "А" и его тут же охватило почти неодолимое желание вложить в цветок какое-нибудь послание. Уже конечно не для той, которая давно позабыла пылкого юношу, мечтавшего о военной карьере, но словно как ритуал ушедшего навсегда детства. И почти сразу ему пришло в голову спрятать в цветок два своих бриллианта. В первую секунду он просто застыл от этой мысли, ошарашенный приступом такого непривычного ему сумасбродства и испугавшись расставаться с камнями, тут же уверившись что потеряет их навсегда. Но потом устыдился своего страха и решил что он хочет побыть немного сумасбродным, ведь это будет необычный поступок необычного человека. Мало найдется людей способных доверить целое состояние обычному лесному цветку. А Мастон Лург способен, ему больше не следует мыслить категориями бедных людей. И он свернул с тропинки, прошёл к нужному дереву, привстал на цыпочки, дотянулся до основания упругой ветви, разогнул её вниз, приблизив цветок к себе. Внутри в центре чашечки радужно переливалось озерцо прозрачной вязкой жидкости, цветочного сока, который мягко обволакивал всё что попадало в него. Он практически ничего не разрушал, даже пролежавшая в нем бумага оставалась абсолютно целой и единственно приобретала стойкий чудесный аромат. Чуть помедлив, Лург опустил в жидкость оба бриллианта и некоторое время наблюдал как сок неторопливо заглатывает их, пока они полностью не опустились на дно. Затем он отпустил ветвь и вернулся на тропинку. Там он еще долго стоял с какой-то непонятной полуусмешкой вглядываясь в драгоценный для него цветок. Его охватила странная смесь ощущений, и чувство вины за совершенную глупость и в тоже время гордость за необычный поступок. Страх возможной утраты алмазов из такого странного хранилища еще терзал его, ему хотелось вернуться и забрать камни, но он усилием воли отмахнулся от этого страха. И из парка он уже выходил с легким сердцем. Направляясь к своему экипажу, он даже улыбался, размышляя о том что возможно его забавный цветочный сейф гораздо надежнее любого банковского подземного стального хранилища, ибо он единственный человек на земле кто знает что скрывает в себе прелестный дольмреновский цветок в глубинах Флотерры.

Вернувшись в гостиницу, он увидел что его судебная карета уже стоит во дворе. На козлах восседал скучающий молодой кучер в форме рядового из хозяйственного батальона гвардии. Увидев судью, он встрепенулся, поспешно слетел вниз и начал доклад. Но Мастон жестом остановил его и сказал что пока он может отдыхать, поедут они еще не скоро.

В своем номере Лург улегся на постель, закинув