Читать книгу - "Беспризорный князь - Анатолий Дроздов"

Колокола зазвонили, как только мы ступили на берег. Сначала ударили за частоколом Печерского монастыря, где с высоты углядели ладьи, монахов поддержали в Десятинной церкви, а уж затем подключилась София. Праздничный перезвон поплыл над Киевом, отражаясь от глади реки, он звучал густо и зазывно, как будто говоря: «Радуйтесь, братия! Веселись!»

– Слышь, как тебя встречают! – улыбнулся Всеволод.

– Почему меня? – удивился я, но в этот момент завопила сгрудившаяся у берега толпа.

– Слава! Слава князю Ивану!

Всеволод ухмыльнулся: дескать «Я же говорил!» – и полез в седло подведенного коня. Я вздохнул и последовал его примеру. Возмущаться было глупо: сам подписался. Вчера, когда мы вышли на левый берег, у переправы ждал посланец Великого. Он и оговорил предстоящий церемониал. Победители подплывают к пристани, садятся на коней и в сопровождении свиты из отличившихся дружинников следуют к Золотым Воротам. Следом под охраной, пешью и связанными, ведут пленных половецких ханов: Кончака, Гзу и других помельче. Благодарный киевский люд, столпившийся вдоль прохода, приветствует героев криками «Слава!» и маханием шапок. Женщины бросают вверх чепчики… До чепчиков здесь пока не додумались, убрус стаскивать с головы невместно, так что женщины ничего не бросают, а просто орут. На площади перед Софийским собором победителей встречает Великий князь с присными, и все отправляются на благодарственный молебен. После молебна – пир.

– А смоков под стенами Киева быть не должно! – заключил посланец после оглашения программы.

– Почему? – удивился я.

– Митрополит воспретил! Богомерзкие чудища…

«Крыса греческая! – возмутился я. – Когда требовалось половцев бить, богомерзкими не были!» Обижаться, впрочем, было глупо: с митрополитом мы не ладили. Я выставил из княжества прежнего епископа – вредный был гречин, попросив взамен рукоположить архимандрита Софрония. Как водится, подкрепил просьбу сотенкой гривен. Не тут-то было! Митрополит обиделся, а после и вовсе прилетел увещевать. Дескать, отчего ты, князь, поганым в княжестве волю даешь и латинян привечаешь? Грех! Как ни поили мы грека, как ни улещали – все попусту. Митрополит отбыл недовольным. Софроний остался на галичской кафедре местоблюстителем. А что сделаешь? Хиротония[15]князьям не подвластна.

С Софронием мы сдружились после того, как я сел в Галиче. Князь являлся ктитором местного монастыря, побывать в обители велел долг; я и посетил. Думал ограничиться коротким визитом, но задержался. С архимандритом мы проговорили до звезд и отлично поняли друг друга. По происхождению Софроний был из князей, но из рода, лишенного уделов. Не захотев воевать за земли, он принял постриг и прошел путь от послушника до архимандрита. Строгий, но справедливый, умный, образованный, с красивым, одухотворенным лицом, он был любимцем галичан в отличие от прежнего епископа. Софроний был не стар и горел стремлением служить церкви.

Приказ держать смоков в отдалении отвечал моим планам. Люди и змеи нуждались в отдыхе. Под стенами их одолели бы любопытные. Я велел расположиться в затоке и ждать моего возвращения. С братьями осталась и Млава – к великому моему облегчению. После случая в бане я не знал, как себя с ней держать. Млава, к счастью, не навязывалась, возможно, ждала моих действий. Меня жег стыд. Как предстану перед Оляной? Она-то не узнает, но от себя не спрячешься…

Киевляне орали «Слава Ивану!» не переставая. Мы проехали под аркой Золотых Ворот, вступили в город, а они все надрывались, махая шапками. На Всеволода не обращали внимания. Слава богу, что Игорь остался в Путивле, а Давыд ушел в Смоленск. Обиделись бы. Половцев громили вместе, Киев славил одного. Причина этого лежала на поверхности. Гонцы постарались. Рассказом о сече не удивишь. Ну, сшиблись, взяли врагов на копья, достали мечи… То ли дело змеи! Плюются огнем, хватают поганых, рвут тех на части. У тех, кто слушает, – глаза на лбу, челюсти – на столах, рассказчику внимают, затаив дыхание.

Не ясно было, зачем это Святославу? Отметить победу – дело святое. Великий на месте, ворогов одолел. Но зачем устраивать триумф врагу? Ведь теперь Святослав не то что воевать, дышать в мою сторону побоится. Киев – город своеобразный. Чуть не по нему, скажет князю: «Иди отсюда! Не надобен более!», и князь пойдет, никуда не денется.

Впереди показались купола Софии. Встреченные криком толпы, мы подъехали к храму. На паперти ждали Святослав в парадном облачении, митрополит с причтом. Мы с Всеволодом спешились и поклонились. Великий шагнул навстречу и заключил меня в объятия. Толпа, заполнившая площадь, заревела.