Читать книгу - "Предел не положен - Роберт Энтони Сальваторе"

– Если бы так!

Ивоннель улыбнулась и кивнула, понимая его порыв.

– Она сказала бы то же самое, – заверила она.

Слова достигли цели. Атрогейт ничего не мог возразить.

– И я уверена, она вырвалась бы из сумрачной тени, чтобы почтить память Атрогейта. Она, если действительно такая, как говоришь ты и все остальные, приняла бы мою помощь и боролась бы за жизнь, чтобы хоть так причинить боль тем, кто забрал у нее тебя.

Атрогейту нечего было ответить. Умная женщина, подумалось ему. Надо же, так обернуть против него его собственные слова!

Ивоннель наклонилась к нему совсем близко.

– Я хочу сделать тебя снова здоровым и сильным, – прошептала она. – А если уж ты так утвердился в мысли о собственной смерти, не бойся наказать чудовищ, отнявших твою возлюбленную.

– Да, девочка, это отличный довод.

– И я буду здесь, рядом с тобой, Атрогейт. Ну, что скажешь? За Амбер Гристл О’Мол из адбарских О’Молов?

Дворф широко и искренне улыбнулся, а потом Ивоннель начала читать заклинание, наводящее волны исцеляющего тепла, и он закрыл глаза, все глубже и глубже погружаясь в глубокий сон.

– Мы живем в этом проклятом городе почти все время с тех пор, как я вернулся из Подземья, – сказал Реджису Артемис Энтрери, когда поздней ночью хафлинг присоединился к нему и Далии в апартаментах на юге Глубоководья. – И ни один из нас знать не знает, кто здесь друг, а кто враг.

– И у нас нет времени выяснить это, – добавил Реджис.

Он пытался говорить уверенно, стремился напоминать себе, что поставлено на карту и что он согласился на второй шанс в жизни именно ради успеха в подобной ситуации. Но все же не мог преодолеть своей робости в присутствии Артемиса Энтрери. Реджис знал все, что о нем рассказывали, о том, как он менялся и стал лучше, превратившись в союзника.

Но Реджис продолжал нервно крутить обрубок левого мизинца, потерянного в этой жизни и по случайному совпадению почти в точности повторяющего обрубок из первой жизни, когда этот же самый Артемис Энтрери отрубил ему мизинец, чтобы отправить Дзирту в качестве послания.

Есть ли такой период времени и такое число добрых деяний, которые могли бы стереть это воспоминание?

– Итак, ты решил открыто заявить о своем присутствии? – поинтересовался Энтрери, едва сдерживая усмешку. – Да, мне известно все о твоей игре во дворце Неверембера и о попойках Паука Паррафина с парой аристократов из Глубоководья в таверне «Сплавной лес» в Невервинтере.

– Как ты…

– А если знаю я, не сомневайся, это известно и половине Глубоководья. По крайней мере половине тех, кто хочет знать. О чем ты думал, открыто заявившись в таверну? Или ты настолько глуп, что считаешь, будто никто не вычислит, что Паук Паррафин и Реджис – это одно и то же лицо?

– Я… В тот раз у меня не было причин скрывать свою личность, – попытался объяснить хафлинг.

В городе меня никто не знал, а поскольку имелась вполне законная цель – продажа вина из Виноградной Лозы, – не было необходимости в маскировке. В то время мы и понятия не имели, как глубоко – нет, каким демоническим был заговор.

– Зато теперь имеешь, – парировал Энтрери. – И все-таки явился сегодня на бал открыто, как Реджис Тополино, или Паук Паррафин, или как ты сегодня предпочитаешь себя именовать.

У Реджиса заболел живот, но он прогнал слабость.

– Сильно сказано для Баррабуса Серого, – ответил он, вызвав смешок Энтрери.

– Даже не притворяйся, что тебе это понятно, – предостерег Энтрери хафлинга. Он здесь был главный и не собирался сдавать позиции, не желая обсуждать давно прошедшие времена, когда он был в рабстве. – Еще раз спрашиваю: зачем ты сегодня пришел на бал?

– Я надеялся найти тебя, – ответил Реджис, – или ее, или еще кого-то из наших агентов. В мое время в Дельфантле ни один бал не проходил без членов Дома Тополино.

– Но в открытую? – вмешалась Далия.

Реджис пожал плечами.

– А как еще я мог получить приглашение, если не назвавшись Реджисом из Виноградной Лозы, другом Бренора Боевого Молота? – Он решительно повернулся к Артемису Энтрери. – Никто и слова не сказал о битве на Севере. Никто даже глазом не моргнул, услышав мое имя, хотя Виноградная Лоза сейчас осаждена демонами.

– Виноградная Лоза полностью уничтожена, – сообщил наемный убийца.

Реджис хотел что-то сказать еще до того, как Энтрери договорил, но жуткая весть лишила его возможности дышать.

– Леди Доннола жива и здорова, – поспешно добавил Энтрери, и в его голосе прозвучало что-то неожиданное. Сочувствие? – Почти все жители поездом перебрались в Гаунтлгрим и остались в живых, но теперь в осаде Гаунтлгрим.

Реджис отчаянно пытался вновь обрести способность говорить.

– О происходящем в холмах Крагс лорды Глубоководья наверняка знают, – продолжил Энтрери. – Но они не хотят, чтобы об этом узнал кто-то вроде тебя.

– Но почему?

– Потому что в таком случае им пришлось бы предпринимать какие-то действия, – пояснила Далия, и Энтрери кивнул, подтверждая сказанное ею.

– Ты бедный маленький глупыш, – добавил Энтрери, – до сих пор не расстался с надеждой на доблесть и альтруизм стоящих у власти аристократов Фаэруна.

– Бренор тоже принадлежит к их числу, – напомнил Реджис.

– Бренор – нетипичный представитель своего класса, – возразил Энтрери. – Запомни это раз и навсегда.

– Я же не какой-то беспризорник желторотый.

– В таком случае перестань себя так вести.

– Можно подумать, у меня был большой выбор!

– Справедливо, – заметила Далия.

Энтрери на мгновение задумался, потом кивнул:

– Значит, ты явился, чтобы проинформировать и поднять на борьбу Глубоководье.

– Я надеялся с твоей помощью сначала отделить друзей от врагов.

Энтрери снова кивнул:

– Если бы это было так просто. Но нам известен главный враг.

– Маргастеры и, возможно, сам Неверембер.

– Насколько я знаю, лорд Дагульт остается в Невервинтере. А вот Маргастеры замешаны в этом по самую макушку. Не вздумай их недооценивать.

– Исключено. Я видел их сокровищницу.

– И это еще далеко не все. По моим сведениям, они купили нейтралитет, а может, и сотрудничество нескольких семей аристократов и половины городской стражи.

– Это еще неизвестно, – сказала Далия.

– Я предпочитаю сделать такое допущение, – возразил Энтрери. – Мы точно знаем, что куплены некоторые представители, а я не думаю, чтобы они остановились на полумерах.

Далия не стала оспаривать его заявление, и в комнате воцарилось тревожное молчание, а давление страха было почти физически ощутимым. Наконец Реджис нарушил гнетущую тишину: