Читать книгу - "Тёмный маг. Книга 3. Перепутье - Илья Ангел"

останавливаться каждые три-четыре круга, но только для того, чтобы поприседать или попытаться поотжиматься от пола. Последнее получилось очень плохо, большую часть времени я лежал, вяло барахтаясь на полу.

Когда Рокотов видел, что я начинал жульничать, меня поднимали на ноги. После это заставляли приседать, а потом снова отправляли в положение лёжа, чтобы изобразить хоть что-то отдалённо похожее на отжимание. А видел полковник мои попытки отдохнуть всегда, поэтому просто отлежаться не получилось ни разу.

Незадолго до окончания урока Рокотов меня остановил и заставил снова проделать комплекс упражнений, почти такой же, как и при разогреве.

– Ты, конечно, можешь сейчас переодеться, но советую сначала сходить в душ, – он в очередной раз усмехнулся, глядя на меня.

Я мысленно с ним согласился и вяло подумал, будь передо мной зеркало, то я смог бы увидеть, что мой взгляд сейчас вряд ли отличается от взгляда Гаврюши. Скорее всего, в нём сейчас присутствует та же вселенская пустота, что была в голове у быка, когда тот жевал жвачку из сена в своём загоне.

Иван неспешно подошёл ко мне и похлопал по плечу. Я посмотрел на него недоумённо, но увидел только, как он кивнул каким-то своим мыслям.

Совершенно не думая, я расстегнул олимпийку и почувствовал резкий неприятный запах. Наклонив голову и принюхавшись, понял, что – это пахну я сам, и далеко не розами благоухаю. Я резко застегнул кофту и вопросительно посмотрел на Рокотова.

– Тебе сколько лет, ребёнок? – полковник вздохнул. – Нет ничего более отвратного, чем пот вступающего в половозрелый возраст юноши. Я же предупреждал, сначала в душ, а лучше в горячую ванну, если такая есть в вашей школе.

– Зачем?

– Это сейчас у тебя ничего не болит, но совсем скоро… – он снова усмехнулся. – Я удивлюсь, если ты завтра утром встанешь без боли. А ванна, она немного поможет. Да, я договорился с Павлом Анатольевичем и другими преподавателями: так как это первое занятие со мной, то на сегодня ты освобождаешься от всех остальных. И на ближайшую неделю тоже. Всё равно примерно через час ты будешь ни на что не способен. Да и пока твоё изнеженное тело не привыкнет к стабильной нагрузке, ты не будешь в состоянии заниматься чем-то ещё. Ах, да, обезболивающие я тебе принимать запрещаю. До завтра.

Я безропотно вышел из зала и поднялся с подземных уровней. Совершенно не думая, что делаю, я направился прямо к помещениям Первого факультета к себе в комнату и упал, не раздеваясь, на кровать. Боли в мышцах я не чувствовал, зато ощущал усталость. А потом до меня дошло, что голова не болит. Совсем. Впервые за последние несколько дней. Как и этот постоянный ком в горле, сопровождающий тошноту, практически полностью исчез.

Я облегчённо выдохнул, наслаждаясь внезапно свалившимся облегчением. Глаза закрылись сами собой, и я даже не заметил, как задремал. Проснулся я оттого, что при попытке перевернуться во сне, всё-таки почувствовал определённый дискомфорт. Особенно сильно болели мышцы ног. А ещё усилилась тянущая боль в паху.

– Да чтоб тебя, – простонал я и сполз с кровати.

Меня сейчас даже не волновало, что головная боль начала постепенно возвращаться. Но не интенсивная, так, начало слегка покалывать в висках.

Заглянул в туалет, чуда не произошло, душ всё так же не работал. Придётся идти в ванную комнату декана, которую за собой застолбил Штейн. Вот, зараза!

Вытащив чистую одежду из шкафа, я прихватил с собой мыло, шампунь и, подумав, мазь от угрей, потому что тот, что был на лбу, начал доставлять определённые неудобства, натягивая кожу.

Ключ от ванной у меня был, поэтому я направился прямиком туда, не спрашивая разрешения у Штейна.

Сняв с себя потную спортивную одежду, я оценил то, что Рокотов говорил про юношеский пот. Действительно, отвратительно. Поэтому сначала я наскоро принял душ, и только потом принялся набирать горячую ванну. Пока в глубокую ёмкость текла вода, от которой поднимался пар, я внимательно осмотрелся. Что-то изменилось с прошлого года. Внезапно до меня дошло: в этой комнате, которой бессовестно пользовался в своё время Демидов, стало гораздо больше всевозможных бутылёчков, баночек и флакончиков. Открыв один из них, я почувствовал резкий запах парфюма. Неужели Штейн всем этим пользуется?

Пожав плечами, я выбрал бутылку с пеной для ванны, которая пахла нейтрально, какими-то то ли зелёными яблоками, то ли виноградом, и щедро плеснул в горячую воду. После этого я погрузился в обжигающее тепло и закрыл глаза.

– Интересно, – я резко открыл глаз и увидел старосту, который стоял возле входной двери и внимательно меня разглядывал.

– Что ты здесь делаешь? – я почувствовал, как краснею под его пристальным взглядом, и это не имеет никакого отношения к горячей воде.

Пены было ещё много, и я руками попытался равномерно распределить её по поверхности воды, чтобы скрыть от взгляда Штейна своё тело.

– Я здесь моюсь. Традиционно старосты факультета пользуются ванной декана. Ну и ты. Об этом я, конечно, не подумал. Но нужно было хотя бы двери за собой закрывать, – Штейн усмехнулся.

– Может, ты выйдешь? – я прищурился.

– Разумеется, – он пожал плечами. – Но хочу предупредить, что пунктуальностью Демидова я не обладаю, да и периодически принимаю ванну не один. Если не хочешь однажды наткнуться на весьма интересную и пикантную картину, ставь меня в известность заранее. – Он хмыкнул и, наконец, вышел из ванной, оставив меня одного.

Меня передёрнуло. Видимо, эта эмоциональная встряска выбросила какую-то порцию адреналина, отчего мысли начали возвращаться. А та пустота и умиротворение, наступившее после тренировок с полковником, быстро исчезали. Головная боль вернулась так резко, что меня снова затошнило.

Я вылез из ванны и, быстро одевшись, выскочил в коридор, буквально кожей чувствуя, что первая же встреча с кем-то посторонним вызовет очередной всплеск ментальной магии.

В коридоре, к счастью, никого не было. Я вытащил ключ и дрожащими руками запер дверь ванной комнаты. Нащупав в кармане штанов баночку с кремом от прыщей, и плюнув на забытое в ванной мыло, побежал в свою комнату.

Ну вот, теперь у меня ещё и ванны нет. Унижаться перед Штейном я точно не стану. Ведь именно на это он рассчитывал. Я уже заметил, что отношение ко мне представителей Первого факультета сильно изменилось. Стало более враждебным. И оно было направлено конкретно на меня. Почему-то я был уверен, что это никак не связано с гибелью отца и моим изменившимся статусом.

И что теперь делать? Грязным, потным и вонючим ходить? Да ещё и эти дурацкие прыщи.

Я сел на кровать и взял