Читать книгу - "Опергруппа в деревне - Андрей Белянин"

– Но…

– Не он это, Никитушка, уж на что поверь мне, старой, не он! Не в его привычках, не в его манерах, не в его замашках злодейских с пистолетом кремнёвым по кустам в засадах ползать. Ты вот вроде про монетку какую-то говорил, ась?

– Да, секундочку, её Маняша нашла, а…

Меня прервал вежливый стук в ворота. Негромко, неагрессивно, но ворота упали…

– Там кузнец пришёл, Маняшин папа, – без особой радости доложил наш младший сотрудник, глянув в окошко. – Небось насчёт дочки вопросы интимные задавать станет…

Я не знаю, что в Митькином тоне мне не понравилось, но выходить за дверь почему-то сразу же расхотелось. Мысль о том, что такой крутой культурист-пауэрлифтер может понять мой невинный поход с его дочкой в лес чуточку превратно… не грела ни капли. Знаем мы этих деревенских, сначала бьют, а уже потом спрашивают. Нет, иногда, конечно, говорят, за что, хотя последнее обычно выражается в общедоступной формулировке, типа «сам знаешь…»

– Мить, – чуть дрогнувшим голосом попросил я, – ты это… сходи, разберись по-вашему, что там, в чём проблема-то?

– На верную смерть посылаете, – широко перекрестился он. – Однако ж пойду, отчего не пойти? Не за-ради славы ратной али долга служебного, так… Давненько мы с ним силой не мерялись, а повезёт, дык и с тестем будущим поближе познакомимся. Прощайте на всякий случай…

Яга что-то мудрила над моей дырявой фуражкой, зачем-то пытаясь протолкнуть найденную монетку в пулевое отверстие. Снаружи раздались голоса, короткий (вопрос – ответ) диалог, и тяжёлый звук упавшего тела…

– Никитушка, – не отрываясь, бросила бабка.

Я всё понял, встал и пошёл. Ноги были ватными, настроение похоронным, зато уверенность в том, что мой напарник как-то не так попытался разрешить ситуацию, – полновесной, как кулак Майка Тайсона!

* * *

У ворот, виновато переминаясь с ноги на ногу, стоял Маняшин папа. Непривычно тихий Митька безмолвно висел на заборе штанами кверху. Мне это очень не понравилось…

– Гражданин, вы что это себе позволяете!

– Да я… прощенья просим… – Игнат Андреевич со вздохом развёл руками, больше похожими на ковши экскаватора.

– Не понял… Так вы что, пришли сюда вывесить на заборе нашего младшего сотрудника и попросить прощения?

– Я… это…

– Пили?

– После работы и поп не запрещает, а пью оттого, что вдовые мы. Единственная радость – дочь любимая. – Неожиданно кузнец заговорил длинными предложениями, показывая начитанность и ум, которые всегда трудно предполагать в большом и сильном человеке физического труда. – Я бы на парня вашего отродясь руку не поднял, соображение имею и законы чту. Сам он с глупостями непонятными полез, всё твердил что-то вроде: «А ну, тесть неведомый, посторонись, зашибу!» и «Не бывать двум медведям вокруг одной лебёдушки…». Мне и самому невдомёк, чего хотел? В грудь меня кулаком ударил два раза… зачем? Я и… передвинул его, от греха подальше…

– Тогда уж вы нас извините. – Я смущённо вытер выступивший пот. – Митя в целом хороший, только заигрывается в непримиримую борьбу с преступностью. Мы его поругаем, он больше не будет…

– Да я и не в обидах, я чего приходил-то… Маняша говорила, будто стреляли в вас сегодня. Так вот, я человека чужого за селом видел. Важно ли?

– Важно, заходите! Пожалуйста, пожалуйста, не стесняйтесь…

– А..?

– А Митя пусть повисит, придёт в себя – поумнеет.

Он ушёл от нас примерно через полчаса. Кстати, Митьку всё-таки занёс сразу и сгрузил в сенях. Наш хитрец успешно притворялся мёртвым, пока Маняшин отец не откланялся. Кузнец действительно принёс важную информацию.

Ему заказывали каминные щипцы и кочергу узорной ковки для мышкинского терема, боярин решил несколько переустроить быт в европейском ключе. А вот возвращаясь домой, он едва не сбил выскочившего на дорогу незнакомца в чёрном платье. Игнат Андреевич готов поклясться, что от неизвестного исходил слабый запах пороха.

Человек в чёрном извинился и быстро скрылся из виду, а за ужином счастливая дочь разболтала папеньке, как она вела взаправдашнее расследование, и там в них с Никитой Иванычем даже стреляли! Кузнец сделал выводы и пошёл к нам…

– Получается, что преступник (предполагаемый преступник!) ходит в чёрном, ростом ниже Кощея, знаком с огнестрельным оружием и…

– Монетка вот, иноземная. – Яга припечатала серебряный кругляш к столу. – Тока чьего государства, не ведаю…

– Тут вроде орёл изображён. – Я в раздумье наморщил лоб. – Значит, может быть, немецкая или польская. А может, и ещё чья-то, надо у Абрама Моисеевича спросить, он ростовщик, он их все знать обязан… Есть ещё что-то по делу о Карге-Гордыне?

– А то нет, – бодро вскинула бровь наша лихая экспертиза. – Уж я-то на ноги всех подняла: и птиц, и зверей, и гадов подземных-наземных-плавучих, да надобное и выяснила! Тока выяснение для нас не особо выгодное, бают, не победить её нам никак. Кощеюшка-то по молодости ейной да наивности девичьей в гроб её заманил, а ныне она за стока лет… ух, и накопила злобушки, никого не помилует!

– Одна тётка покойная! – недоверчиво влез Митя из сеней.

– Да ежели б покойная, – со значением ответствовала Яга. – Покойные, вишь, так и прозываются оттого, что спокойно лежат. А уж коли и встанут, так им кол осиновый в грудь, да и вся недолга! А энта особа живой захоронена была… Да ещё один секрет имеется, о котором нас злодей вдовый в известность не ввёл – угадайте-ка?

– Шамаханы, – безошибочно поморщился я.

– Истинно! Прав ты был в прошлый раз, Никитушка, не растёт дитё без матери, не мог один Кощей мощами своими такие орды плодить. Она ему их нарожала, да много-о… Не способом природным, человеческим, а магией древней, сакральной. Оттого-то шамаханы долгие годы мать свою Гордыню более отца почитали. Вот он и не стерпел, зависть его взяла, а может, и перепугался всерьёз, что жена с шамаханами верными сама от него избавится. Ну и… упёк её, знамое дело… От мужиков бабам завсегда одни проблемы были. Удовольствию-то, ежели вдуматься, с гулькин нос, а уж забот! Да и удовольствие тоже, баба с вымыслом завсегда сама себя и не так приласкает, а куда как заковыристее…

– Бабуль, – опомнился я, – что-то вас явно не в ту степь понесло… С чего бы это?

– Охти ж мне, – краснея, хлопнула себя по щекам Яга. – И впрямь переклинило где-то… а тут ить Митенька-скромник неженатым будет. О чём-то, бишь мы?

– О том, как остановить эту беспокойную красавицу!

– Дык, – снова влез Митька, по-прежнему подавая голос из сеней, – раз Никита Иванович говорит, будто раскоп в горе Проклятой есть, так надо бы его солью сызнова засыпать, и вся недолга!

– Это сделать стоит в любом случае. – Я пометил себе пунктик в блокноте. – Но мы по-прежнему не знаем, куда подевались два местных соледобытчика и кто стоит за «человеком в чёрном». Вырисовывается непонятная заинтересованность некого субъекта (или группы лиц) в дестабилизации российской внутренней политики. Мы имеем на руках практически активированную ядерную бомбу с тикающим таймером. И мне кажется, это дело ещё только начинается…