Читать книгу - "Девочка и пёс - Евгений Викторович Донтфа"

растворе, а действовал он воистину безотказно. Одной чайной ложки на пол-литра "собачьего ликера" хватало для того чтобы гарантировано умертвить человека в течение 5-10 минут, если он сделает хотя бы несколько глотков отравленной жидкости. Однако нельзя было сказать что "Черный Бен" не оставляет следов. Да, от него тело не покрывалось красными пятнами как от бурой волчанки, волосы не белели и не отваливались как от "серебряной тины", кожа не становилась фиолетовой как от пурпы, не покрывалась сетью разбухших капилляров как от "жабьего сока", глаза не подергивались непрозрачной пеленой как от "бешеного слепня", сквозь плоть не прорастали странные жесткие травинки, называемые "козьим ворсом", как от "ворчливых грибов". Но характер конвульсий, красные выпученные глаза, обмякший проваливающийся живот, серо-зеленая пена на губах многое могли сказать знающему человеку. Кроме того, то что происходило с жертвой после принятия яда было не слишком-то Цысу по душе. Жертва хрипела, сипела, выкатывала глаза, задирала голову, выгибалась, иногда расцарапывала себе горло. Она явно задыхалась, но при этом еще судя по всему испытывала жесточайшую боль от шеи до живота. Смотрелось всё это достаточно неприглядно и все эти физиологические эксцессы вызывали у брезгливого Цыса, как он сам это называл, стойкий "эстетический диссонанс".

У него в арсенале имелись и более "мирные" яды, после принятия которых человек умирал спокойно и тихо, словно бы засыпая. Но все они были не надежны или действовали в течении часов, а то и дней. За свою долгую многотрудную карьеру отравителя Цыс многое узнал и о ядах и о человеческом организме. Главный вывод, который он сделал для себя, это то что ни в чем нельзя быть уверенным до конца. Любой, даже самый смертельный токсин может вдруг повести себя самым непредсказуемым образом. И причиной этой досадной непредсказуемости чаще всего был сам человек, потенциальная жертва, индивидуальные особенности которой неожиданно делали её невосприимчивой к яду. Почему — неизвестно, просто в теле человека было нечто такое, что мешало яду оказать свое привычное действие. Иногда это очень раздражало Цыса, так как всегда надо было быть готовым, что всё пойдет не по плану. А ведь кроме особенностей организма оставались ещё и обычные случайности, которые просто могли помешать жертве принять приготовленную для неё порцию яда. Цыс мог рассказать немало подобных истории. Добавишь зелье в любимый рыбный пирог очередного смертника, а тот вдруг возьмет и откажется его есть, не хочется ему видите ли сегодня, легкая дурнота видите ли его одолела. В такие минуты Цысу хотелось схватить кусок пирога и со всей силы яростно затолкать его в рот этого ненавистного ему своей необязательностью субъекта. Другой же вроде и проглотит яд, да вдруг от грибочков с огурчиками его прихватит жесткий понос и все Цысовы труды насмарку. Третий же нажрётся так что пузо трещит и тщательно выверенная доза яда просто бесполезно растворяется в этой горе пищи. Четвертому нальешь драгоценное зелье, за которое золотом плачено, а он вдруг заприметит какую-то мушку в стакане и с омерзением выплеснет всё на землю. Вот поэтому Цыс предпочитал доставлять яд прямо в кровь, уколом или порезом. Но это конечно требовало совершенно иного подхода к делу, ибо в этом случае он обнаруживал свои намерения и должен был быть готов к ответной реакции. И для этого, как свое рода ультима ратио (Ultima ratio), он на всякий случай всегда держал за пазухой либингский нож.

Но "Черный Бен" никогда не давал промашек, несмотря на какие угодно индивидуальные особенности. По крайней мере Цыс о подобном не слышал. Разве что в отношении авров. Но у тех всё никак у людей, с раздражением думал он. Большинство известных ему смертельных ядов по непонятным причинам не оказывали на "ящериц" никакого воздействия. При этом авр неожиданно мог отравиться казалось бы совершенно безобидной субстанцией, например обычным человеческим молоком. Цыс был свидетелем того как чуть ли не три дня авра выворачивало наизнанку, когда "добрые люди" подсунули ему эту жидкость. Зрелище блюющего авра навсегда запечатлелось в его памяти как одно из самых отвратительных.

Но что касается народа омо, тот тут "Черный Бен" действовал также надежно как и удар копья в сердце. В течении максимум 10 минут человек умирал. Единственное что могло нейтрализовать убийственный токсин моллюска это губчатая плоть так называемого "каменного яблока" — еще одного морского обитателя, который кажется был невосприимчив к ядам вообще всех своих ядовитых соседей по подводному миру. Субстанция, извлекаемая из под твердого панциря "каменного яблока" на вкус была довольно противной, но никакого вреда человеку не причиняла, а многие даже уверяли что она целебна и чуть ли не дарует долголетие. Но это Цыса не интересовало, жить вечно он не собирался. Главное что "каменное яблоко" действительно являлось надежным антидотом. Он убедился в этом на собственном опыте. Однажды ему пришлось распить бутылку отравленного "Черным Беном" вина в компании совершенно бешеных головорезов, которые грозились буквально разрезать Цыса на части, если он не исполнит то что обещал. Исполнить он не мог и проглотив пару кусков, словно тряпичной, мякоти "каменного яблока" он пил вино вместе с головорезами, пока все они в жутких корчах не упали перед ним замертво. Сам же он не почувствовал вообще ничего, даже какого-то легкого недомогания.

Здесь, в поместье "Лиловое облако", он думал провернуть тоже самое. В принципе он мог даже обойтись без "каменного яблока". Когда-то один бродячий фокусник, с которым они сдружились, показал ему как можно вполне убедительно пить из пустого стакана, предварительно незаметно вылив его содержимое. Веселый бродячий артист, конечно, ни в коем случае не предполагал использовать это прием при отравлении людей и показывал его своему товарищу в шутку, как возможный способ не напиваться в обильно пьющих компаниях. Но Цыс оценил прием по достоинству, сразу разглядев его потенциал. Веселого бродячего фокусника, кстати, Цыс сдал потом судьям как только узнал, что за него обещана награда как за опасного вольнодумца и участника знаменитого Тиренского восстания, когда толпы возмущенных горожан вступили в сражение с судебной гвардией, попытались изгнать из Тирена всех кто связан с Судебной Палатой и основать независимый город-государство. Цыс иногда вспоминал как на него глядели дети фокусника. Старший, мальчик, со слезами и ненавистью, а его младшая сестра с удивлением и растерянностью. И так странно, ведь ему было совершенно наплевать на этих детей, но его память зачем-то сохранила их имена: Мальрик и Нейра.

И теперь, глядя на Сомину, Лейнса и Марида, он спрашивал себя запомнит ли он их имена. Скорей