Читать книгу - "Посох царя Московии - Виталий Гладкий"

От перспективы «вольных хлебов» в разбойничьей шайке у Бомелиуса едва не приключился родимчик. Он затрепетал, словно пожелтевший лист под холодным осенним ветром, и молвил, заикаясь:

— Н-не надо… умоляю… Н-не говори н-никому. Я т-тебе много д-денег дам…

— Деньги это хорошо… Но на кой они мне? Висеть на виселице что с кошельком, что без него — не велика разница. Деньги на тот свет с собой не заберешь. Да и не бедный я.

— Не выдавай, во имя Христа! Скажи, что т-тебе нужно? Все исполню.

— Ой ли?

— Клянусь Девой Марией!

— Дык и я на твоем месте сулил бы золотые горы и чем хошь клялся. Вообще-то, ты хороший человек, Елисей. Это сразу видно. Тока беда над тобой летает, черными крыльями машет. Я обязан доложит атаману, кто ты. Потому что за лжу и утайку меня не помилуют, пристрелят как шелудивого пса. Такие у нас порядки… Что касается тебя, то скажу правду — загнешься ты в наших лесах с непривычки. Я бы, конешно, мог тебе помочь…

— Скажи свои условия! — воскликнул в полном отчаянии Бомелиус.

— Тихо, ты!.. — цыкнул на него разбойник. — А не отступишь?

— Никогда!

— Ну что же, придется рискнуть… — Ворон подошел к Бомелиусу, нагнулся к его уху и прошептал: — Как все уснут, мы сбежим. Не испугаешься?

— Нет!

— Хорошо. Но это еще не все… — Ворон помедлил, словно собирался с мыслями. — Я знаю в лесу все дороги и тропы. И выведу тебя, куда скажешь. Но ты должон взять меня в услужение… скажем, в качестве ученика. Это и будет платой за твое вызволение. Ты не думай, что я совсем темный, я грамоте разумею! И потом, тебе ведь нужны верные люди. Я за тебя любому глотку перегрызу! Ну как, договорились?

«А он действительно мог бы мне здорово пригодиться… — подумал Бомелиус. — Надежный слуга, готовый на все ради хозяина, — это большая редкость. С его биографией ему ничего другого не останется, как служить мне верой и правдой. Но с другой стороны, пригреть змею на груди может только глупец. Кто даст гарантию, что в один прекрасный день ему не попадет вожжа под хвост? Улучит удобный момент, ограбит меня — и поминай, как звали. С него станется… И хорошо, если горло не перережет. Святая пятница, о чем я думаю?! — рассердился лекарь. — Сейчас главное сбежать от разбойников. Ради этого я готов заключить сделку с самим дьяволом. А там видно будет… К примеру, шепну пару слов Штадену — и отправят разбойника туда, где его уже давно заждались — в ад…»

— Договорились, — решительно ответил осмелевший Бомелиус.

Ворон внимательно посмотрел на лицо лекаря, освещенное пламенем костра, ехидно ухмыльнулся и сказал:

— Тока хочу твое степенство сразу предупредить. Ежели сдашь меня властям, я под пыткой сделаю признание, што ты связан с Кудеяром. А государь наш, Иоанн Васильевич, долго разбираться не будет. Он быстр на расправу. Меня четвертуют, а тебя поджарят на костре, как нечестивца и изменника. Так што сто раз подумай, прежде чем писать на меня донос.

«Ах, какой негодяй! — гневно подумал Бомелиус. — Как он смеет?! — И тут же остыл. — Умен, стервец… И предусмотрителен. Это хорошо. Может, и впрямь будет мне верным помощником. Что ж, деваться некуда…»

— У меня и в мыслях такого не было, — твердо ответил Бомелиус.

— Тогда клянись на кресте своим Богом…

Они ушли заполночь, когда перепившиеся разбойники уснули мертвым сном. Ворон увел двух захваченных в бою коней — мурзы Ибраима и его сына. Это были великолепные скакуны арабских кровей. На своего жеребца Ворон приспособил саквы с дукатами, а на коня Бомелиуса погрузил сумку с харчами, которая лежала на той же телеге, что и золотые.

Сначала вели коней в поводу, чтобы не шуметь, а когда выбрались на лесную дорогу, забрались в седла и пустили лошадей в галоп, благо уже начало светать. Бомелиус, дрожа от страха и огромного внутреннего напряжения, время от времени оглядывался назад, опасаясь погони.

А Ворон уже и думать забыл о Кудеяре и разбойничьей шайке. Он был весь в розовых мечтаниях. Одетый в черный плащ, который Ворон когда-то снял с убитого им опричника, разбойник летел по дороге как демон ночи.