Читать книгу - "Песни Умирающей Земли - Люциус Шепард"

Холмистая местность, по которой они только что шли, внезапно сменилась глубокими оврагами и провалами. Все вокруг заросло мхами и лишайником, превращавшими здоровенный пень в оранжево-черную цитадель людоеда, а поваленный ствол — в построенный феями мост, перекинувшийся от мерцающего зеленым светом валуна к зарослям папоротника, где длинноногие, размером с дверную ручку пауки плели свои почти невидимые тенета, готовя западню для ирликсов — серых человекоподобных созданий росточком не более бельевой прищепки. Малыши отчаянно пытались вырваться из шелкового плена, пищали и старались пронзить своими крошечными копьями волосатое брюхо пленителя, уже спускавшегося, чтобы их ужалить.

Дерве первой приметила башню Пандельюма — изящную иглу из желтоватого камня, чья средняя треть проглядывала сквозь разрыв в густой листве. Поднявшись на вершину очередного склона, путники увидели, что прямо за башней открывается змеящаяся лощина — скорее даже, неглубокий овраг между холмов, где на излучине реки расположились несколько десятков хижин с красными крышами; сразу за лощиной вновь начинался Великий Эрм. Дерве и Тьяго прибавили шагу, направившись прямо к башне, но внезапно дорогу им преградила глубокая расщелина, ранее скрытая от глаз густыми зарослями. Добрых полчаса путники брели вдоль нее, но так и не нашли места, где она оказалась бы достаточно узкой, чтобы можно было осмелиться ее перепрыгнуть. Расщелина обладала отвесными стенами, а дно скрывалось во мраке, так что и речи не шло о том, чтобы спуститься, а затем взобраться на противоположный край.

— Это дурачье только зря тратило время, отправляя нас сюда, — проворчала Дерве Корим.

— Терпение укажет нам путь, — отозвался Тьяго. — Скоро начнет смеркаться. Предлагаю разбить стоянку возле той речки, что мы перешли минут пять назад, и переждать ночь.

— Да ты хоть знаешь, что означает ночь в Великом Эрме? Жуки-баркасы. Гиды и фиремы. Чудовища всех видов и сортов. Весь последний час за нами идет деодан. Ты уверен, что тебе хочется разделить с ним свою постель?

— И где же он? Покажи мне его!

Она удивленно посмотрела на спутника.

— Он стоит вон там, позади того дуба с дуплом над самыми корнями.

Тьяго решительно направился к указанному дереву.

Не предвидевший такого нахальства деодан, увидев Тьяго, отступил на пару шагов назад, и серебряные глаза твари изумленно расширились. От неожиданности миловидный черный дьявол даже рот разинул, на лишний дюйм обнажая клыки, сверкавшие в уголках его губ. Тьяго же толкнул чудовище сразу обеими руками, вкладывая в удар всю набранную инерцию, — и деодан полетел на землю. Воин успел схватить одну из ног удивленного соперника, шагнул вперед, повалился на спину и, притянув пойманную ногу к своему животу, вначале налег на тело существа, а затем резко перекатился, выдергивая колено из сустава, и — хотя плоть чудовища по прочности напоминала выдержанную древесину — сломал ему лодыжку. Деодан испустил истошный вопль, вскоре повторившийся вновь, когда Тьяго обрушил удар сапога на второе колено твари. Воин продолжал бить, пока не раздался хруст. Не в силах уже подняться, деодан пополз к своему мучителю, сипло дыша. Но Тьяго ловко вывернулся из его лап и резкими ударами переломал дьяволу обе руки в локтях. Какое-то время воин без видимого результата избивал ногами голову деодана. В конце концов один из серебряных глаз вспыхнул, пошел трещинами, словно лед по весне, и начал сочиться влагой.

Деодан задергался, лицо его исказила недоуменная гримаса.

— Как такое могло случиться? Как ты, человек, сумел победить меня?

Это было последнее, что он успел сказать, поскольку Дерве Корим опустилась рядом на колени и перерезала ему глотку тонким кинжалом. Чудовище захрипело, распахнув пасть, и тогда женщина отрезала деодану язык и запихала обрубок ему же в горло. Через несколько секунд тварь испустила дух, захлебнувшись собственной кровью.

— Я сама могла справиться с деоданом, — заявила Дерве Корим, когда они направились к речке, — и куда быстрее.

Тьяго ехидно поцокал языком.

— Вот только я что-то не заметил, чтобы ты хотя бы попыталась.

— Я просто ждала подходящего случая.

— И продолжала бы ждать, пока он не прыгнул бы на нас.

Она остановилась на полушаге и положила ладонь на рукоять кинжала.

— Может, ты и умеешь неплохо сражаться, но твои манеры не позволят тебе долго протянуть в Великом Эрме. А я выживала здесь целых три года.

— Под защитой бузиаков.

Ее ладонь сжалась на рукояти.

— Ошибаешься. Мне удалось сбежать всего через восемь месяцев. И все остальное время я охотилась на них. — Дерве сменила позу, чуть отодвинув левую ногу назад и перенеся на нее весь свой вес. — Знаешь, зачем ты понадобился Васкеру? Они рассчитывают, что ты сможешь контролировать меня. Они боятся, что когда я увижу Кугеля, то не сумею сдержать эмоций и просто покончу с мерзавцем, а заодно и со всеми знаниями, способными сохранить им жизнь.

— И как, их сомнения обоснованны?

— Только в том, что я и в самом деле могу не сдержаться. — Она легко взмахнула рукой, изящным жестом убирая выбившуюся прядку волос за ухо. — Никто не в силах заглянуть в глубины своего сердца. А потому я не знаю, что сделаю, доведись мне снова встретиться с Кугелем. Так что, если планируешь меня остановить, сейчас, возможно, самое время.

Тьяго ощущал ее гнев; казалось, он даже мог слышать тяжелые удары ее сердца.

— Я лучше подожду более удобного случая.

Он отвернулся и продолжил путь; спустя пару секунд Дерве нагнала его.

— А что ты собираешься делать с Кугелем? — спросила женщина. — Я ведь имею полное право разделаться с ним.

— Прорицатель, обладающий безупречной репутацией, заверил меня, что Кугелю суждено умереть не от моей руки, а от своей собственной.

— Прямо так и сказал? Тогда твой прорицатель — тупица. Никогда Кугель не лишит себя жизни! Он цепляется за нее, точно свинья за последний трюфель.

— Тот прорицатель очень редко ошибается, — пожал плечами Тьяго.

Дерве Корим задумчиво нахмурилась.

— Впрочем, может, я и сумею заставить его совершить самоубийство. К примеру, если после долгих пыток предложу ему выбирать между новой невыносимой болью и тем, чтобы покончить с собой одним из моих кинжалов… Это ли не наслаждение? Наблюдать за тем, как он, обессиленный, трясущимися ручонками пытается вскрыть себе вены и выпустить дарующую жизнь кровь.

— Это было бы логично, — кивнул Тьяго.

Потупив взор, Дерве прошла еще несколько шагов, а затем добавила:

— Знаешь, чем дольше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что твой прорицатель был весьма проницателен.

Когда начало смеркаться, Тьяго развел костер, озаривший своим светом неровный круг поляны диаметром в добрых пятнадцать ярдов. На самом краю освещенной территории шумела река, и Дерве Корим, несколько минут понаблюдав за игрой воды, поднялась и сбросила куртку.