Читать книгу - "Граница миров - Кристель Дабо"

Он смотрит на зеркало: оно ничего не отражает. Но это не страшно, здесь главное – само зеркало. Простенькое, не очень большое, чуточку криво висит на стене. Словом, похоже на Офелию.

Его палец скользит по отражающей поверхности, не оставляя на ней никакого следа. Вот здесь всё и началось, хотя можно сказать и наоборот: не началось, а кончилось. В любом случае, именно здесь всё стало по-настоящему интересным. Он часто вспоминает – так ясно, словно это было только вчера, – о первом проходе Офелии сквозь зеркало той знаменательной ночью.

Он делает несколько шагов, привычно, как завсегдатай, проходя по комнате; бросает взгляд на старые игрушки, которые мельтешат на полках, и останавливается перед двухъярусной кроватью. Сначала Офелия занимала ее вдвоем со старшей сестрой, потом с младшим братом – перед тем как спешно покинуть Аниму. Кому и знать это, как не ему, ведь он долгие годы внимательно следит за ней – тайком, словно из-за кулис. Она всегда предпочитала нижнюю кровать. Родные так и оставили на постели смятые простыни и подушку с ямкой, как будто все они ждали, что она вот-вот вернется домой.

Он наклоняется и с улыбкой разглядывает карту главных ковчегов (их двадцать один), приколотую кнопками на исподе верхней кровати. Укрывшись в своей комнате, подальше от глаз Настоятельниц, Офелия старательно изучала ее в надежде хоть что-нибудь узнать о пропавшем муже.

Он спускается по лестнице и пересекает столовую, где остывает еда на тарелках. Здесь никого нет. Наверняка все выбежали посреди ужина – услышали про дыру. В этих опустевших помещениях у него возникает чувство, словно он находится здесь, действительно находится. Да и сам дом как будто растревожен его вторжением: люстры дребезжат, когда он проходит под ними, мебель поскрипывает, напольные часы встречают звонким вопросительным ударом. Вот это ему кажется самым забавным у анимистов. В конце концов перестаешь понимать, кто тут хозяин – вещь или человек, которому она принадлежит?

Выйдя из дома, он неторопливо шагает в конец улицы. Спешить ему некуда. Он любопытен – что да, то да! – но никогда не спешит. Хотя теперь времени осталось мало – как для всех, так и для него.

Он подходит к кучке соседей, собравшихся вокруг того, что они называют дырой; люди тревожно переглядываются. Дыра посреди тротуара напоминает открытый люк, но, когда в него направляют фонари, никакой свет внутрь не проникает. Кто-то пытается измерить ее глубину и разматывает клубок веревки, которая скоро кончается, так и не достигнув дна. С утра никакой дыры тут не было; тревогу подняла одна из Настоятельниц, чуть не провалившаяся в эту брешь.