Читать книгу - "Осколки Северного Счастья - Ульяна Муратова"

— Снежники?

— Клан Снежной пустоши. Эль говорит, что если мы поймаем пару десятков зверьков, то он сможет их приручить и создать для них хорошие условия.

— Почему же его клан так легко его прогоняет, если он ценный специалист?

— Да не верят, что он действительно сможет уйти, хотят, чтобы он приполз и унижался. Знаешь, какие они жестокие? Он мне совсем немного показал, но у меня злости не хватает, так хочется им всем отомстить! Кроме того, чтобы где-то закрепиться, ему потребуется много поддержки. Далеко не каждая семья может позволить себе так вложиться в чужака. А среди тех, которые могут, далеко не каждая будет.

— Я тебя поняла. И хорошие шубы получаются из мехотряса?

— Смотри сама. У меня есть, папа подарил, когда ещё жив был.

Эльва открыла шкаф и показала шубку. Снаружи мех был серебристо-голубой, потрясающе красивый. Изнутри же под вязаной подкладкой из шерсти кошели был плотный, но не грубый материал, который не пропускал ни ветер, ни воду. За полгода шубка у мехотряса скатывалась и пропитывалась специальными кожными выделениями зверька, которые делали её непромокаемой. Так что даже если мех снаружи зальёт водой, изнутри шубка останется сухой.

— Раньше шили мехом внутрь — оно, конечно, практичнее, но такая красота теряется! А летний мех пускают на пальто, мебель, обивку сёдел и сидений в телегах. В природе мехотрясы шёрстку теряют клочками, а на фермах её снимают целиком. У них в период линьки очень спина чешется, поэтому взрослые мехотрясы к мастеру сами уже приходят, знают, что им помогут. В лесу же они трутся обо все деревья, оставляя за собой пушистый след. Лес в местах их обитания в период линьки словно пухом укрыт. Птицы из него гнёзда строят, а другие животные в норы таскают, — рассказала Эльва.

Узнавать про их мир мне, конечно, было любопытно, вот только своё положение не давало покоя.

— Хорошо, я поняла, что ты хочешь. Ты любишь Эля, Ирт тебе не нужен, и ты хочешь, чтобы он женился на мне.

— Если бы ты пришла раньше и сказала, что ты сама Ирта любишь, то я бы тебе его и так уступила, клянусь, — магия опять всколыхнулась, подтверждая, что сказанное — правда.

— Ясно. Неожиданно как-то, но допустим. Это всё не отвечает на вопрос, зачем он мне.

— Как это зачем? Отхватишь себе такого мужа: красавец, статный, сильный маг, глава клана, молодой и очень преданный. Кроме того, человек хороший.

— Этот хороший человек только что меня целовал, имея невесту.

— Не невесту. Он меня не любит в этом смысле. И мы оба это знаем. Он также знает, что я бы легко его отпустила, если бы он сказал, что полюбил другую.

— Знаешь, странно это как-то всё. Чую, что ты недоговариваешь.

— Кари, не могу же я тебе всю свою жизнь рассказать за один вечер! Просто поверь, нет у Ирта передо мной настолько серьёзных обязательств, чтобы не увлечься кем-то другим. Лично я рада, что так будет. У нас с Иртом никогда ничего не было, даже поцелуев! Клянусь тебе.

Пришлось поверить, тем более что магическая клятва — штука серьёзная, а мне их Эльва за вечер уже пучок принесла.

— Хорошо, допустим, — сдалась я под её напором. — Я согласна, что среди остальных он самый подходящий вариант. Вот только замуж я всё равно не хочу.

— Ой, можно подумать! Не понравится — разойдёшься. Сейчас лучше давай придумаем, как бы нам его захомутать.

— Да что там его хомутать — он и сам готов хомутаться во все стороны! Только мне не это нужно! Я хочу, чтобы были чувства. Вот как у вас с Элем. А у меня выгода получается.

— А как у тебя появятся чувства, если ты его толком не знаешь? — резонно спросила Эльва. — Мы с Элем несколько суток говорили взахлёб прежде, чем я поняла, что мне он нравится по-настоящему. Кроме того, он для меня симпатичный, понимаешь? Может, другая бы сказала, что он какой-то не такой, а вот лично мне на него смотреть нравится. Ты когда на Ирта смотришь, что думаешь?

Я закрыла глаза и воскресила в памяти его лицо.

— Волевой, сильный, ответственный.

— Как мужчина он тебе нравится? — шёпотом спросила подруга.

— Да. Пожалуй, да. Есть в нём что-то такое… вроде и не красавец, но хочется смотреть и смотреть. И эти его шрамы. У нас это так редко встречается, для меня это необычно, хочется потрогать.

— О, если тебе нравятся шрамы, то ты бы его ноги видела, — хмыкнула Эльва.

Я открыла глаза и выразительно на неё посмотрела.

— А говоришь, что ничего не было.

— Тоже мне тайна, покрытая сизым туманом! Он летом в шортах тренируется, смотри не хочу.

— Ладно, что дальше будем делать?

— Завтра после завтрака Эля выбирай. Поговорим втроём. А после обеда — Ирта. Вот и посмотрим, долго ли он продержится, если ты своё обаяние на полную включишь, — Эльва аж руки потёрла в предвкушении. — Смотри, завтра наденешь вот эту рубашку.

Она достала из шкафа тончайшую батистовую рубашку, отделанную плотным кружевом. Сама рубашка была нежного бежевого оттенка, а кружево на ней было тёмно-синее.

— Это не слишком провокационный вырез?

— Самое то! За общий стол так не садись, жилетку надень. А как пойдёте гулять, скажи, что тебе жарко, и сними. Да что я тебя учу — ни в жизни не поверю, что ты этого сама не умеешь. Нечего мне тут строить из себя! С тётей Нельсой я завтра поговорю, будут у тебя блузки и покрасивее.

— С чего бы это? — удивилась я.

— Если внуков хочет, то пусть раскошеливается, — плотоядно улыбнулась Эльва.

— А если не получится?

— У кого? У тебя? Не смеши мои унты! Кроме того, раз вы уже целовались, то значит, ты и так ему нравишься. Всё. Иди спать, а я попробую до Эля докричаться.

— Спокойной ночи.

— Лунной ночи, подруга, — подмигнула мне рыжая красотка.

Обратно возвращалась с ощущением, что меня где-то провели, но понять, где именно, я так и не смогла. Кроме того, Эльве я бы ни за что не призналась, но себе пришлось: поцелуй мне очень понравился.