Читать книгу - "Убить отступника - Олег Мазурин"

– Даже эти драгоценные кольца не могут скрыть ваши изящные и тоже драгоценные пальчики. Посмотрите, как они милы, нежны, чувственны и порой шаловливы и настойчивы. Даже оду можно им посвятить.

Голевский, не отпуская ее руки, принялся любоваться.

– Вам нравятся?

– Весьма…

Он поцеловал ее средний палец. Княжна вздрогнула… Капитан стал перебирать ее пальцы, мягко теребить, нежно поглаживать, целовать – княжна млела, полузакрыв глаза: ей явно доставляла удовольствие эта ласка. Голевский решился поцеловать ее запястье, где кожа значительно чувствительнее. Княжна затаила дыхание. Не отняла руки – Голевский приободрился. Вперед, кавалерия! Он стал покрывать поцелуями ее чудесную бархатную ручку, поднимаясь все выше и выше… Локоток… Предплечье… Плечо…

– Ах, что вы делаете? – притворно возмущалась княжна.

Она была в его власти.

Дыхание княжны становилось все прерывистее. Голевский коснулся ее мягких благоухающих волос, погладил… Медленно провел ладонью по щеке – княжна замерла. Привлек к себе… Его губы трепетно коснулись ее губ и поцеловали, княжна ответила глубоким поцелуем. Таким завораживающим и страстным, что по телу Голевского пробежала дрожь… Ее жаркое дыхание, теплые губы, благоухающая нежная и шелковистая кожа – все это сводило с ума! Желание обладать этой страстной женщиной нарастало в нем с невероятной быстротой. Будто несущаяся с гор снежная лавина, которая грозилась вот-вот накрыть его целиком.

– Какой вы нетерпеливый! – засмеялась полька.

– Мы, гвардейцы, – народ храбрый и настойчивый, – дерзко усмехнулся Голевский. – Атакуем сразу и самым решительным образом. И идем до конца.

– Что вы говорите, капитан…

Он коснулся ее груди, княжна вздохнула и замолчала. Он стал ласкать ее. И вот платье, шурша шелком, сползает с плеч, обнажая упругую ухоженную грудь с сочными вишневыми сосками… На ощупь – гладкая, прохладная, приятная… Развязывая шнуровку платья, он не забывает целовать открытый беззащитный затылок княжны, шею, лопатки…

– Ах, ах… – в сладостном восторге замирает Мария.

И вот платье падает на ковер. За ним следует прозрачная сорочка. На княжне – лишь кружевные белые панталончики чуть ниже колен и бежевые чулки. Голевский слегка удивлен. Надо же, как упростили для него задачу неизвестные портные. Все предусмотрели эти прозорливые швецы. Честь им и хвала! Оказывается, нет никакой необходимости снимать с дамы нижнее белье. У панталон отсутствует шов посредине, и все интимные прелести доступны. Но Голевский хочет ощутить все ее тело целиком. И вот панталончики на полу. Полька остается в одних чулках и туфлях. Вид обнаженной женщины так возбуждает гвардейца, что он уже не выдерживает и бросается к ней. Он атакует! Подхватывает княжну на руки и бросает на белоснежную постель.

О, райское блаженство, ты все-таки есть на земле!..

А полька знает толк в любви. Горяча как вулкан! Извивается, мечется, стонет, кричит! Пылает дикой страстью. Совершенное гибкое тело неутомимо и энергично. Какая княжна ненасытная – ей все мало!

Еще одно движение!

Еще!..

Голевский закрывает глаза – и вот она, яркая вспышка наслаждения. И тут же торжествующий крик княжны!.. Она тоже бьется в сладостных конвульсиях. И вот любовники, словно испустив дух, замирают недвижимыми, расслабленными телами на постели…

* * *

Голевский пришел в себя.

Под ним – смятая в угаре страсти белоснежная простыня, рядом – обнаженное и разгоряченное женское тело. Ноги польки бесстыдно и широко раскинуты, щеки и грудь порозовели, роскошные волосы разметаны по подушке. Княжна прекрасна в своей наготе. В воздухе порхают флюиды любви и блаженства.

Глаза княжны закрыты. Кажется, она спит.

Капитан встал, придвинул кресло к камину. Сел в кресло и расслаблено вытянул ноги.

Вдруг послышался легкий стон и шорох. Голевский обернулся… Это пробудилась полька. Она улыбнулась гвардейцу, встала, надела на голое тело изумрудный капот и подошла к Голевскому сзади. Обвила его шею руками и прижалась к нему своей жаркой и сладострастной грудью.

– Вы были просто великолепны, Александр…

Последовало два ее легких и нежных поцелуя. В шею и щеку.

– Благодарю вас за весьма сладостные мгновения. Давно я не испытывала такого райского наслаждения. Знайте, Александр, я вас никуда не отпущу. И не надейтесь.

И снова два нежных поцелуя. Только теперь в губы.

– Впереди у нас будет долгая и волшебная ночь, капитан. Так давайте-ка выпьем за это!

– Не возражаю, Мария! – погладил ее по руке Голевский.

Княжна надела капот, позвонила в колокольчик – и вмиг примчался слуга.

– Марек, принеси вина, и самого лучшего, – распорядилась полька.

– Добже[13], пани, – кивнул тот и умчался исполнять приказание.

Слуга принес французское вино и два наполненных бокала. Что-то капитана опять насторожило. Но что именно, он не знал. Может быть, недобрый взгляд? Но это неудивительно. Давно уже известна жгучая неприязнь поляков к русским. Тогда что?

И тут Голевский заметил, что княжна и Марек едва заметно переглянулись. Капитана будто обдало холодом, аж мурашки пошли по коже.

«Какой же я олух! – стал распекать себя Голевский. – Размяк как последний слюнтяй! В вино наверняка что-то подсыпали. Хорошо, ежели снотворное, а коли яд в бокале? Выпил – и ты уже на небесах, во врата рая стучишься. Княжна явно что-то замышляет. Возможно, она подослана заговорщиками. Ах, мерзавка, погоди у меня! Я тебя выведу на чистую воду!»

Как только слуга исчез, княжна протянула капитану бокал с вином, а себе взяла другой.

– Согласно русской традиции, давайте чокнемся, Александр? – засмеялась княжна. – По-моему, так говорят у вас?

– Чокнемся, сударыня. Отчего бы нет.

– Вот и славно, пан капитан.

Хрусталь протяжно зазвенел. Княжна пригубила напиток, а Голевский вообще не стал пить. Ее красивые брови удивленно изогнулись. Она спросила:

– Почему вы не пьете, mon amie, Alexsandre?[14]

Он пристально посмотрел ей в глаза – княжна была невозмутима – и холодно сказал:

– Потому что вино отравлено.

Кажется, попал в цель!

Удар был неожиданным. Княжна побледнела. Возникло напряженное молчание. Но она быстро овладела собой и принудила себя улыбнуться. Правда, улыбка была кислой, а тон наигранным.

– Вы, верно, mon amie, Alexsandre, начитались авантюрных романов и вообразили, что я хочу вас отравить? Право, это смешно. Или это такая игра? Тогда объясните правила?