Читать книгу - "Мефодий Буслаев. Карта Хаоса - Дмитрий Емец"

– За ту вторую я как раз меньше боюсь. Еесмирить чуть-чуть надо и все. Представь: торчит в доске горделивый, глупый,новый гвоздь, всех царапает, всем штаны рвет. По нему тюкнешь слегка молотком истал на место. Всё красиво, всё в порядке. А вот если гвоздь глубоко в деревовдавлен, да еще без шляпки, да еще зажатый весь, скрюченный, обиженный на весьмир, а его вытянуть нужно – тут уже требуется повозиться. Иной раз всю скамейкураскурочишь и плоскогубцы сломаешь, а гвоздь не распрямишь.

Златокрылые. Неформальное совещание

Воробьи моржевали в лужах, кокетливоподернутых бензиновой пленкой. Кто-то нашептал им, что завтра будет тепло. ПоАстрадамской улице бродила грустная дворняга, похожая на волчицу, вскормившуюРомула и Рема. Озираясь, она искала еду для щенков, спрятанных в закутке междусамовольными гаражами. Кто-то сердобольный метнул из окна длинную связкусосисок, и дворняга волокла их, заглатывая на ходу.

Депресняк, вымотанный после мартовскогобуйства, тощий, с ребрами, обозначившимися четко, как клавиши рояля, целые днипроводил на крыше. Расслабив обвисшие крылья и подрагивая хвостом, он лежал насамом краю, на жестяном козырьке, и рассеянно нюхал ветер. В эти часы он нереагировал даже на пролетавших голубей, которые в любое другое время были бывосприняты им как перелетная стайка вкусных котлет.

Изредка он лениво опускал морду и равнодушнопосматривал вниз – туда, где шумная толпа озеленителей, возбужденная теплымвесенним днем, топталась у общежития, галдела, размахивала руками, бодроперекрикивалась с теми, кто оставался внутри. Грохотала музыка. На газон дождемлетели окурки, бумажки и шершавые, загадочные, неразделимые на словапредложения.

Дафна стояла у плиты рядом с окном. Раскаленнаясковорода шипела и плевалась. Даф надкалывала скорлупу флейтой, выливала яйцона сковороду и отпрыгивала, чтобы на нее не попали брызги.

Мефодий, ради которого эта яичница исозидалась, спал на диване, согнувшись и подтянув к груди колени, умиротворенныйкак эмбрион. Рот его был приоткрыт, сложенные ладони смирно лежали под щечкой влучших традициях средней группы детского сада. Даф знала, что когда Меф спит втакой позе, из-под него можно безопасно вытащить диван – всё равно непроснется.

Она мельком подумала, что если сейчас заснятьего, то не исключено, что после Буслаев не оценит юмора и порвет снимок вклочья. Мужчины нередко представляются себе более роковыми, чем они есть насамом деле. Отбирать же у человека иллюзию опаснее, чем у детдомовца пряник:запросто можно получить по голове чем-нибудь более весомым, нежели простойаргумент. Именно поэтому на иллюзии, даже ложные, посягать не следует. Черезкакое-то время они отмирают и сами.

Крупное, с чётким штампом птицефермы яйцотреснуло от совсем лёгкого удара длинным непредсказуемым зигзагом. Отнеожиданности Дафна вскинула руку и вылила на сковороду будущий желтый глазяичницы. Спасаясь от неминуемого раскаленного всплеска, она резвым козленкомотскочила назад и тотчас налетела на что-то спиной.

В первую секунду она решила, что это шкаф, нототчас данное предположение встретило одну маленькую бытовую нестыковочку. Аименно ту, что шкаф не говорит «ой, блин!».

Заинтересованная, кто тут ляпает блины, Дафнаобернулась и увидела двоих златокрылых.

Один, белокурый и худой, был нежен и задумчив.Его впалые аскетические щеки покрывала мягкая неколкая щетина песочного цвета,похожая на высветленные ежиные колючки. Его спутник, напротив, казался бодр иделовит. Лицо круглое, а волос жесткий как проволока и темный до синевы. Занесколько секунд он ухитрился обежать всю комнату, всё потрогать и дажевыглянуть в окно.