Читать книгу - "Призракам не платят сверхурочные - Ксения Томашева"

Карни внимательно посмотрел на меня и пожал плечами.

— Это проблема. Я устранил, — он отвернулся.

— Что значит устранил?

Снова молчаливое пожатие плеч. Ясно. Скажет только в обмен на мою откровенность. Ну и ладно. На текущий момент удовольствуемся тем, что это точно не брачная метка. Иначе карни не угрожал бы потерей независимости в случае, если я его кину. Нельзя отнять то, что уже отнял.

— Давай по делу, — переключилась я. — Договор мы, считай, подписали. Жду подробностей.

Каэл кивнул, соглашаясь.

Встал, вылил остатки воды в чайник, придирчиво обнюхал вчерашние бутерброды. Сморщился и отправил их в мусорную корзину. Вытряхнул из пачки остатки печенья. Сел у стола, подкурил предпоследнюю папиросу.

— Я знаю, что люди привыкли считать культуру моего народа примитивной, — начал он. — Возможно, так оно и есть… Мы не достигли ваших высот в науках, у нас нет письменности, способы передачи знаний ограничены и ненадежны. Многое забывается, важные смыслы теряются при пересказах. Однако мой народ знает о своей избранности. Это не высокомерие, просто мы знаем, что у нас есть миссия, — поспешил добавить он, заметив, что я открыла рот для вопроса.

Мне, вообще-то, плевать на их самомнение. Все народы считают себя избранными. Я хотела пройтись ехидным комментарием по внезапно изменившейся манере речи карни, начавшей вдруг напоминать интонации университетского профессора.

— К сожалению, прогресс не стоит на месте… — продолжил Каэл. — Спасибо людям…

Я поперхнулась. Так, кажется, только что — это был наезд. Похоже, никакой благодарности к людям, вытащившим карни из их примитивного прозябания на Старом Континенте, этот конкретный экземпляр не испытывает.

— Мы утратили связь с корнями. Все, что дошло до нашего поколения — обрывки сказаний и легенд. Восстановить хоть что-то из наследия карни оказалось не такой уж простой задачей.

— Только не говори, что ты — нечто вроде карнийского ученого-археолога, — фыркнула я.

Ну не бывает так. Чтобы в одном лице сочетался и крутой боец-охранник, и ученый, и еще хрен-знает-какой потусторонний шаман… А ведь он еще и на гитаре того… играть умеет. И это — самое подозрительное.

— Не буду, — охотно согласился Каэл. — У нас нет ученых. Но в обязанности шамана входит не только показывать фокусы, а еще и хранить историю своего народа.

— Значит, вчера — это были фокусы?

— Нет, — резко качнул головой карни.

— А что?

— Я работал. Не перебивай.

Вообще-то, я не перебиваю, а веду допрос.

— Есть одна легенда, которую ты должна знать.

— Валяй, — я ловко выхватила из-под пальцев потянувшегося к пачке карни последнюю папиросу и сделала заинтересованное лицо.

Если в двух словах, то был у карни то ли божок, то ли наоборот. Темная, злобная сущность, которую никто не любил. Чем она так насолила карни, Каэл и сам точно уверен не был. Но сущность решили наказать. Заперли в артефакте. Вернее, в нескольких артефактах, бывших частями единого целого. А потом разделили части и отдали их на хранение нескольким племенам. Каким именно — держалось в строгой тайне. Это и подвело. О том, что один из артефактов пропал, узнали поздно, когда его и след простыл.

А вот, какой из артефактов, и как он выглядел, выяснилось лишь после того, как нашелся дневник Крутого Ханни. То есть, фактически, только что.

“С утра к нам явилась целая делегация. Возглавляла ее пожилая карни, которой приглянулся пурпур. Толмач был растерян и сбит с толку, но после некоторого раздумья выдал, что, кажется, нас прогоняют. Торговли больше не будет.

Женщина смотрела спокойно и безмятежно, в ее глазах не было ни тени гнева или злости. Я решил, что толмач ошибся. Тем более, что карни принесли с собой целых три плетеных корзины, наполенных самоцветами доверху. Этого хватило бы всей нашей экспедиции, чтобы завязать с поездками на Старый Континент на ближайшие лет десять, как минимум.

Карни что-то коротко сказала и сделала широкий жест рукой. И без толмача ясно, что нам предлагают забирать камушки и убираться подобру-поздорову. Отказываться от столь щедрого предложения я не стал, хоть и удивился.

Уже у реки нас догнал тот тип, которого я вчера ошибочно принял за главного. Вид он имел жалкий, то и дело вздрагивал всем телом, испуганно озираясь. Долго что-то лопотал, но в итоге я сумел-таки понять, что он хочет. Зеркальце. Мы ведь вчера договорились о сделке.

Выглядел он столь жалко, что я решил не жаться. Все равно толку с этого зеркальца никакого, могу и отдать, чтобы лишнюю тяжесть не тащить. Толмач, правда, что-то имел против, лопоча про какое-то “проклятие”. Мол, тетка велела уносить свои “проклятые штучки” подальше.

Но Ханни — человек слова. Раз обещал отдать зеркальце — надо выполнять. Тем более, что карни в ответ сунул мне довольно-таки объемистый мешок. Судя по весу, там было нечто, более легкое, чем самоцветы, однако, придираться я не стал — тип спешил.”

— Думаешь, так он эту маску и выменял — на дешевое зеркальце? — я оторвалась от чтения.

День полз медленно, сонно. Я то и дело зевала, клюя носом — сказывались волнения ночи. Но работа есть работа. Раз взялась — надо выполнять. Растянувшись на кровати, я болтала в воздухе ногами и читала дневник Крутого Ханни. Вслух.

Каэл, спрятавшись под шляпой, изображал статую на стуле у двери. Идиллия. Только я все равно была уверена, что он за мной наблюдает — чувствовала на себе внимательный взгляд. Взгляд был пристальным, изучающим.

Я бы смутилась, да занята была. Дулась: карни наотрез отказался объяснять, что за символы он на мне нарисовал, и давать прогнозы насчет того, смоются ли они.

— Люди поразительно легкомысленно относятся к зеркалам, — после долгой паузы, за время которой я почти заснула, произнес карни.

— Кстати, о зеркалах. Что это было? — оживилась я.

— Что?

— Тень. Ты ведь из-за нее ночью шаманское представление давал?

— А что ты видела? — Каэл заинтересованно подался вперед.

Я даже проснулась слегка. То есть как это: “Что я видела”? Он что, не видел то же, что и я?

— Лучше давай о том, чего я не видела, — вздохнула тяжело. — Пэм. Ее я только слышала. И я волнуюсь за свою секретаршу!

— Она мертва, — пожал плечами карни.

— Да, но существовать она не перестала, и она боится.

— Есть чего. Если древняя сила вырвалась на свободу… — Каэл замер, прервавшись на полуслове.

— То что? — поторопила я. — И вообще, если маска сделала ноги сто лет назад, то почему сила вырвалась на свободу только сейчас?

— Не знаю, Ри.

Я вздрогнула. Кажется, карни впервые назвал меня по имени. Да еще и так — сокращенно. Прозвучало это как-то слишком… интимно, что ли. Не скажу, что мне понравилось, но…