Читать книгу - "Книга Жизни - Дебора Харкнесс"

– И даже убьешь Нокса? – (Такого вопроса Мэтью от меня не ожидал.) – Ты же ассасин Болдуина. Нокс вторгся на землю де Клермонов, а это уже прямой вызов чести семьи. Мне думается, рано или поздно Болдуин может отдать такой приказ.

Я старалась говорить спокойным, будничным тоном, а это требовало напряжения сил. Я знала, что Мэтью приходилось убивать людей и существ нечеловеческой природы. Но почему-то слово «ассасин» придавало этим смертям иной, более мрачный оттенок.

– Я уже сказал тебе, что буду выполнять приказы Болдуина.

Серые глаза Мэтью с их зеленоватым отблеском показались мне холодными и безжизненными.

– Меня по-прежнему не волнуют приказы Болдуина. Я всегда ненавидела Нокса, но тебе нельзя убивать этого колдуна, Мэтью. Вплоть до недавнего времени он был членом Конгрегации. Лучше никому не станет, а вот хуже станет всем.

– Расправой над Эмили Нокс уже подписал себе смертный приговор. – Мэтью отпустил мои руки и прошел к окну.

Нити вокруг мужа вспыхивали черным и красным. Не каждая ведьма могла видеть ткань мира, но, будучи, как и мой отец, прядильщицей и создательницей заклинаний, я ясно видела эту ткань.

Я тоже подошла к окну и встала рядом с Мэтью. Солнце уже взошло, позолотив зеленые холмы. Пейзаж казался таким благостным и безмятежным, но я знала: под шелковистой травой скрыты камни, такие же твердые и неприступные, как вампир, которого я любила. Я обвила талию Мэтью и прижалась к нему головой. Так он всегда держал меня, когда мне требовалось ощущение безопасности.

– Тебе незачем расправляться с Ноксом ради меня или по приказу Болдуина, – сказала я.

– Я должен это сделать ради Эмили, – тихо ответил он.

Эмили похоронили среди развалин древнего храма, посвященного богине. Я уже была там с Филиппом. Вскоре после нашего возвращения Мэтью чуть ли не силой повел меня туда. Эмили навсегда покинула наш мир, и Мэтью хотел, чтобы я в этом убедилась. Потом я еще несколько раз приходила сюда – успокоиться и поразмышлять. Правда, не одна. Мэтью настаивал, чтобы меня обязательно кто-нибудь сопровождал. Сегодня моей провожатой была Изабо. Мне требовалось побыть вдали от мужа, а также вдали от Болдуина и всего, что сделало удушливой атмосферу Сет-Тура.

Место это всегда поражало своей красотой. Кипарисы, словно часовые, стояли вокруг обломков колонн, едва видимых за зеленым покровом. В декабре 1590 года здесь все было белым от снега. Среди сочной зелени выделялся коричневый прямоугольник голой земли – место упокоения Эмили. Мягкая земля пестрела следами копыт. В верхней части могилы образовалась ложбинка.

– Кто-то из белых оленей повадился спать на могиле, – перехватив мой взгляд, объяснила Изабо. – Их сейчас совсем мало осталось.

– Я уже видела белого оленя в этих местах. Это было накануне моей свадьбы. Филипп привел меня сюда, чтобы сделать приношения богине.

Тогда я чувствовала ее силу, пробивающуюся из-под земли. Такой же поток силы я ощущала и сейчас, но ничего не сказала. Мэтью был непреклонен: о моей магии не должен знать никто.

– Филипп сообщил мне о встрече с тобой, – сказала Изабо. – Он оставил записочку внутри переплета одного из алхимических трактатов Годфри.

Записочки, оставляемые Филиппом и Изабо между страницами и внутри книжных переплетов, сообщали о мелких подробностях повседневной жизни, которые, если не записать их сразу, легко забывались.

– Представляю, как ты тоскуешь по нему, – сказала я и проглотила тяжелый ком, вставший поперек горла.

– Да, – тихо призналась она. – Другого такого, как он, уже никогда не будет.

Мы остановились возле могилы и замолчали. Каждая думала о своем.

– События этого утра все изменили, – нарушила молчание Изабо. – Расследование, затеянное Конгрегацией, существенно осложнит нам жизнь. Нам станет труднее хранить семейные тайны. А у Мэтью их больше, чем у кого-либо из нас.

– Ты про его роль ассасина в семье?

– Да. Многие вампирские семьи дорого заплатили бы, чтобы узнать, кто из клана де Клермонов повинен в смерти их близких.

– Когда мы были здесь с Филиппом, я думала, что узнала почти все тайны Мэтью. Я знаю, как он пытался покончить с собой. И то, какую «последнюю услугу» он оказал отцу.

Это было самой жуткой из тайн Мэтью – рассказ о том, как он помог Филиппу умереть.

– У вампиров тайнам нет конца, – сказала Изабо. – Но тайны – ненадежные союзники. Они убаюкивают нас, внушая мысли о защищенности, а сами постоянно нас разрушают.

Может, и я была одной из разрушительных тайн, лежащих в сердце семьи де Клермон? Я вытащила из кармана серый конверт и протянула Изабо. Увидев каракули Филиппа, она изменилась в лице.

– Это письмо вручил мне Ален. Филипп написал его в день своей смерти, – пояснила я. – Прочти, что он пишет. Думаю, его послание было адресовано всем нам.

Дрожащей рукой Изабо осторожно развернула хрупкий листок и прочла несколько слов вслух. Первая фраза ударила по мне с новой силой: «Не позволяй призракам прошлого лишать тебя радости будущего».

– Ох, Филипп, – вздохнула Изабо.

Она вернула мне письмо и потянулась к моему лбу. На мгновение я увидела Изабо такой, какой она была при жизни Филиппа. Тогда она умела радоваться.

Рука Изабо не достигла моего лба. Словно очнувшись, она поспешила убрать руку. Тогда я сама приложила ее пальцы к впадинке между бровями, позволив Изабо коснуться места, где Филипп де Клермон пометил меня. Пальцы Изабо были холоднее пальцев Мэтью. Они не давили, а лишь слегка касались моего лба. Потом Изабо убрала руку, отошла. Она силилась что-то сказать.

– Я что-то… чувствую. Намек на присутствие Филиппа, – призналась Изабо; ее глаза сверкали.

– Как жаль, что его нет с нами! – воскликнула я. – Он бы знал, что́ делать со всей этой неразберихой. С Болдуином, клятвой на крови, Конгрегацией, Ноксом и даже «Ашмолом-782».

– Мой муж предпринимал какие-то действия, только если в этом была абсолютная необходимость, – ответила Изабо.

– А мне он показался очень деятельным.

Я вспомнила, как в 1590 году он подготовил нашу поездку в Сет-Тур, невзирая на погоду и нежелание Мэтью ехать.

– Отнюдь. Он наблюдал. Выжидал. Филипп позволял другим рисковать, а сам собирал их тайны и хранил, чтобы воспользоваться в будущем. Потому-то он и прожил так долго, – сказала Изабо.

Ее слова напомнили мне о задании, которое Филипп дал мне в 1590 году, сразу после кровной клятвы и удочерения: «Думать и оставаться в живых».

– Вспомни о его задании, прежде чем помчишься в Оксфорд за своей книгой. – Изабо понизила голос до шепота. – Вспоминай об этом в грядущие тяжелые дни, когда откроются самые мрачные тайны семейства де Клермон. Выполняй его напутствие, и ты покажешь всем, что являешься настоящей дочерью Филиппа де Клермона.