Читать книгу - "Башня страха - Глен Кук"

– Вы сказали, он будет здесь нынче вечером.

– Я сказал, здесь будет атаман округа Хар. Я ни словом не упомянул Ортбала Сагдета. Взгляни, что делается на улице. Потом позаботься о завтраке.

Старик закрыл глаза; бел-Сидек понял, что свободен.

Он не успел даже до входной двери дойти, как осознал, что выбора в ситуации с Ортбалом не было. Не было иного способа удержать в повиновении отряд Сагдета, заставить его людей делать то, что от них требуется.

Смерть Сагдета произведет должный эффект во всей организации. Однако бел-Сидеку не нравилось, что Живые начали сами себя уничтожать.

Дартары упорно гнули свою линию – они твердо вознамерились исследовать лабиринт. Бел-Сидек сообщил об этом Генералу.

– Фа'тад опять дергает Кадо за усы, – сказал старик. – Он знает, что геродиане ждут нового градоначальника, и подготовка к встрече поглощает Кадо целиком; вот Орел и устраивает ему такую бяку, затевает абсолютно бесполезное дело, поднимает суматоху – пока у Кадо руки связаны. А сам исподтишка небось готовит какую-нибудь подлость. Я бы и сам с удовольствием напакостил бы Кадо.

– Понимаю.

Бел-Сидек отправился готовить завтрак. Наверное, старик прав. Фа'тад массу сил тратит на пикировку с Кадо. Но не в этом суть – даже если брак неудачен, супруги все равно спят в одной постели.

Они позавтракали, бел-Сидек убрал посуду и снова выглянул на улицу. Теперь дартары выводили захваченных в лабиринте пленных. Удивительное дело.

Он доложил положение Генералу и спросил, не разумнее ли сегодня остаться дома. Кончай бездельничать, велел старик, и немедленно отправляйся в порт.

* * *

Зуки проснулся, но притворялся спящим. Наступило утро. Он уже выплакал все слезы и теперь молча трясся от страха. Он ни о чем не мог думать, только о мамочке. Другие дети, вернее, некоторые из них, переговаривались между собой. Зуки хотелось закричать, заставить их замолчать, но вместо этого он свернулся комочком, чтоб казаться как можно меньше в надежде, что его просто не заметят.

В клетке вдруг наступила тишина. Зуки не удержался и открыл глаза – посмотреть, в чем дело.

Высоченный дяденька, Зуки отродясь таких не видывал, возился с замком клетки. За спиной его стояли две тети с тележкой метра полтора длиной. Тележка состояла из нескольких полок, нагруженных мисками, каждая из которых была накрыта красивой салфеткой. Зуки принюхался. Еда. Горячая еда. Пахло вкусно, а он проголодался.

Зуки сел на полу, совершенно не думая, что делает. Огляделся. Увиденное удивило его. Все было совсем не так ужасно, как казалось прошлой ночью. При дневном свете он обнаружил, что клетка их колоссальных размеров, по крайней мере метров тридцать в ширину и двадцать в высоту. Все дети сейчас собрались у входа. Вокруг росли всевозможные деревья и кустарники, пели птицы, с высоты, из гигантских окон, лился солнечный свет.

Внизу Зуки увидел забавных мартышек ростом как раз с маленьких пленников. Обезьянки наблюдали за ними из-за кустов – наверное, тоже хотели есть.

Гигант открыл дверь, зашел в клетку и потыкал в сторону детей пальцем, точно пересчитывал их. Потом он кивком подозвал женщин, и те вкатили внутрь тележку. Гигант отступил и стал у двери, загораживая выход.

Женщины начали раздавать детям глиняные миски. Зуки заметил, что никто не двигается им навстречу и никто не отказывается принять блюдо с едой.

– Ешь, а то они заставят тебя, – тихонько шепнула девчушка, сидевшая рядом с Зуки.

Ввезли вторую тележку, ее катили четверо мужчин. Зуки тоже вручили глубокую квадратную миску сантиметров тридцать в ширину и пятнадцать в глубину, затейливо украшенную и расписанную синими цветами. Он откинул салфетку и обнаружил чашку с какой-то коричневой жидкостью, две маленькие булочки, что-то напоминающее мед и кусочки апельсина. Остальное Зуки не узнал, но выглядело все хорошо, пахло еще лучше и стоило, должно быть, чертовски дорого – дома он ел такие вкусности только по самым большим религиозным праздникам.

Он попробовал, прожевал кусочек и сразу почувствовал себя лучше.

Со второй тележки выгрузили и внесли в клетку здоровенную бадью. Ее поставили рядом с другой такой же, а первую унесли Внутри что-то хлюпало. Это был гигантский ночной горшок. Зуки видел, как другие ребята пользовались им, и, когда понадобилось, поступил так же. В нескольких метрах стоял еще один. Его тоже заменили. Потом принесли свежую питьевую воду.

Раздача пищи кончилась. Женщины отошли в сторону и застыли в ожидании. Четверо мужчин с совками и лопатками зашли в заросли – по-видимому, чтобы убрать за обезьянками. Никто из взрослых не произносил ни слова.

Некоторые ребятишки ели быстро, другие медленнее. Женщины забирали освободившиеся миски, выскребали остатки и выкладывали на металлические подносы, установленные на верхних полках тележек. Когда поднос наполнялся, кто-нибудь из мужчин брал его и относил обезьянкам в заросли, высыпал им объедки и возвращался с пустой посудиной.

Лишь самые храбрые ребятишки осмеливались подходить к женщинам, другие же просто ставили тарелки на пол и отходили в сторонку. Мужчины собирали тарелки и передавали женщинам. Гигант так и стоял, привалившись к двери.

А потом все взрослые ушли.

Зуки опять затрясся от страха, от тоски по дому и по маме. Но любопытство постепенно вытесняло отчаяние – его чрезвычайно занимали обезьянки. В конце концов он поднялся и отправился осматривать клетку.

Но мальчик не успел даже добраться до зарослей: снова явились давешние дяди и тети, опять с тележками, но на сей раз совсем иными. Гигант опять пропустил женщин с тележками в клетку и стал у входа.

Каждая тетя взяла за руку одного из пленников и повела к тележке. Дети не сопротивлялись. Женщины раздевали их догола, сажали в тележки, которые оказались ваннами на колесиках, и принимались мыть и скрести.

Зуки терпеть не мог мыться.

– Нас что, всех будут мыть? – спросил он девочку, с которой разговаривал раньше.

– Тебя обязательно: ты же новенький.

Арам спаси и помилуй! Да они моют даже головы! Сильнее всего на свете Зуки ненавидел мыть волосы. Он подумал было убежать и спрятаться в кустах вместе с обезьянками, но не смел пошевелиться.

Грозные тети вынимали свои жертвы из ванночек, растирали полотенцами и одевали в чистую одежду, которую извлекали из закрепленных на тележках корзин. Потом они хватали следующего малыша.

Одна направилась прямиком к Зуки.

У него со страху отнялись руки и ноги, он мог только дрожать и лить слезы. Тетя, впрочем, была совсем не злая, она довольно ласково взяла его за руку, подняла и повлекла к ванне. Зуки вел себя тихо, пока не увидел, что она приготовила кувшин и собирается поливать его. Тут он начал визжать и брыкаться, но вода все равно хлынула на голову, а сильная рука держала крепко. Все его крики и отчаянное сопротивление были бесполезны.