Читать книгу - "Основы человечности. Работа над ошибками - Екатерина Владимировна Шашкова"

Хотя, что скрывать, и в пятнадцать лет она выглядела точно так же. Каждый раз, натыкаясь на что-то непонятное или враждебное, Тимур сначала терялся и впадал в ступор, а потом искал тихое безлюдное место и сидел там часами, пытаясь приспособиться к новой реальности. Для Людвига такое, наверное, выглядело странно, хотя бы потому, что он никогда ни под кого не подстраивался. Если ему не нравилась окружающая действительность, он просто перекраивал её под себя небрежным движением волчьей лапы.

Сейчас ему не нравился сидящий в коридоре Тимур, поэтому он вздёрнул его на ноги…

Попытался вздёрнуть. Слегка приподнял над полом, но почти сразу вздохнул, опустил обратно и уселся рядом.

— Ты зачем такой тяжёлый стал?

— Вырос. С людьми такое случается.

— Зря. И как я теперь буду сурово смотреть на тебя сверху вниз?

— Встань и смотри.

— Лень! — Людвиг потянулся, показывая, что ему и здесь неплохо. — Ладно, ещё пять минуточек подожду, а потом либо ты сам поднимешься, либо я тебя до кровати за уши потащу, так и знай. Чего расселся-то? Совсем плохо?

Видимо, это была забота. Своеобразная такая волчья забота: сперва нарычать, потом потыкать лапой в больное место, и только затем, убедившись, что предыдущие методы не работают, спросить, а что, собственно, произошло и чем помочь. Хотя до «чем помочь» дело доходило редко. Помогать-то Людвиг бросался охотно, но постоянно забывал уточнить, а надо ли.

Вот и сейчас он привычно пытался растормошить Тимура вместо того, чтобы просто оставить его в покое, пусть даже и на полу.

Хотя ладно, перебраться в комнату, наверное, всё-таки стоило.

Но не сейчас.

— Ты где был? — спросил Тимур, чтобы как-то забить возникшую тишину.

— Бегал.

— Но футболка сухая и совсем не пахнет!

Прозвучало почти как пароль и отзыв, открывающие дверь в начало двухтысячных, когда этот диалог раздавался из каждого телевизора по сто раз на дню.

Людвиг, кажется, подумал о том же самом, потому что немедленно заржал. А потом, не размениваясь на предупреждения, рывком поднялся на ноги, увлекая Тимура за собой. В этот раз у него получилось.

Правда, Тимур от неожиданности едва не грохнулся обратно — пришлось обеими руками хвататься за Людвига, чтобы не упасть. Так что до дивана они ковыляли весело: один хромой, второй — полуобморочный. Нарочно не придумаешь!

А футболка, кстати, пахла.

— Ты разве куришь? — удивился Тимур, принюхиваясь.

Людвиг пах сигаретами, но это почему-то не раздражало, а наоборот, успокаивало. Навевало воспоминания. От отца тоже постоянно несло табаком. Периодически он бросал, поддавшись на уговоры мамы, а затем начинал снова, стоило лишь выпить с друзьями или немного понервничать. А нервничал он часто и из-за всего.

— Извини, я футболку потом постираю, — невпопад брякнул Людвиг. — Сильно мешает?

— Вообще не мешает. Я просто удивился.

— А я просто… Как бы объяснить… — Он уронил Тимура на диван и плюхнулся рядом, нервно растирая больную ногу. — Я на самом деле не курю. То есть иногда курю, но при этом не хочу курить. Но хочу чем-то себя занять, а не могу, и не могу придумать, как с этим быть, и у меня от этого мозг взрывается, хочется выть, бросаться на стены и грызть их зубами, а стен нет, они только в моей голове, и… в общем, когда курю, появляется ощущение, что я что-то делаю. Чем-то занят. Как-то контролирую свои действия. Только ты с меня пример не бери, у тебя и без того с дыхалкой проблемы.

— И не планировал. — Тимур невесело улыбнулся. Вот так, значит. Однажды реальность всё же оказалась сильнее Людвига, и он не смог подмять её под себя так легко, как раньше. — Только не раскисай, а то отберёшь у меня лавры главного страдальца.

— Я не раскисаю, просто… Ладно, проехали.

— Мы выкрутимся, обещаю! Я что-нибудь придумаю.

— Почему ты?

— Потому что я старше.

— Ты сам-то в это веришь?

— Да. — Тимур кивнул. И именно сейчас он действительно был уверен в собственных словах, потому что видел перед собой не гениального Людвига Майера, учителя и наставника, а обычного мальчишку — растерянного, усталого, придавленного гнётом проблем.

Совсем недавно, меньше месяца назад, этот мальчишка пережил ту же самую трагедию, которую Тимур переживал уже шестнадцать лет. Да, у Людвига на стройке никто из родных не погиб, но разве это делало ситуацию менее кошмарной?

И затем, как продолжение кошмара: камера в подвале у Рыбниковых, избиения, побег, засевшее в ноге заклинание, день за днём подтачивающее силы. Вчера он чуть не умер, сегодня — впервые увидел собственную младшую сестру.

Не многовато ли событий для парня, только-только окончившего институт?

И это лишь те факты, о которых Тимуру известно, но ведь он запросто может чего-то не знать. Так почему он вообще назначил себя главным страдальцем? С чего он взял, что кому-то из его знакомых сейчас легче?

Диане наверняка предстоит война с роднёй из-за свадьбы с обычным человеком. Они и Тимура-то на дух не переносили, потому что не оборотень, а Стас — даже не маг.

Ксюша вообще живёт как на минном поле, и конфликты с бабушкой — не самая большая из её проблем. Хотя, конечно, тоже важная.

И у Инги наверняка есть какие-то свои горести, иначе она не выглядела бы сегодня такой потерянной.

— Как тебе, кстати, Инга? — поинтересовался Тимур.

Людвиг старательно задумался, даже лоб наморщил от напряжения.

— Любопытная девочка, — наконец вынес вердикт он. — Что-то в ней есть такое… нетипичное.

— В каком смысле?

— Если бы я знал! Вроде чувствую какой-то подвох, но объяснить не могу. А может, просто накручиваю сам себя и пытаюсь разглядеть в самой обычной девчонке то, чего нет. Я даже не могу понять, опознала ли она во мне оборотня.

— Вы вроде о чём-то говорили, когда я прибежал?

— Да ну, какой там разговор! «Это кто у нас такой красивый? Откуда ты взялся? Что ты здесь делаешь?»

— «Потерялся или хозяина ждёшь?», — с той же интонацией продолжил Тимур список типичных вопросов.

— Вот про хозяина как раз не спросила, поэтому я и сомневаюсь. И вообще ощущения от неё странные. Магия внутри вроде есть, но непонятная какая-то. Как будто узлом завязанная. Жалко, у меня теперь с восприятием проблемы, раньше бы