Читать книгу - "Врата Лимбрета - Робин Хобб"

не могла погасить даже темнота. Чесс наконец освободился от плаща и рискнул выйти. Вандиен различил в темноте его светлые глаза и тонкие волосы. Он протянул Джейс бурдюк с водой, и она с благодарностью ухватилась за него.

Чесс выпил первым, делая большие жадные глотки. Вандиен пошевелил языком во рту. Он вдоволь напился холодной воды из общественного колодца, когда наполнял бурдюк, но мелкая пыль и перья высосали влагу у него изо рта. Пот струился по его спине от духоты, но он ничего не сказал. Он смотрел, как Джейс пьет, более спокойно, чем беззастенчивый мальчик, но с таким же рвением и облегчением. Затем она намочила уголок плаща Вандиена и промыла волдыри, которые начали лопаться на лице и руках Чесса.

- Я никогда не видел, чтобы люди так сильно страдали от солнца, - заметил Вандиен.

Джейс снова увлажнила угол и начала промывать раны на собственном лице.

- И я никогда не видела человека настолько слепого, и в то же время такого легкого в движениях. Когда вспыхнул жаркий свет, ни ты, ни жители твоего города не вскрикнули и не сгорели.

- Куда ведут эти Врата? - задал Вандиен мучивший его вопрос, думая о Ки, которая ушла вперед.

- В мой дом, - ответила Джейс с детской непосредственностю. - Хотела бы я рассказать тебе больше. Есть только это. Когда миры находятся в равновесии, Лимбрет может создать Врата. Врата можно использовать как проход, пока сохраняется равновесие. Через Врата Лимбрет призывает людей, чтобы они принесли ему новые идеи и радости. Из Врат выходят те, кто недоволен нашим миром. Те, кто входит, идут дорогой, ведущей к Лимбрету, чтобы получить благословение Драгоценностей.

- Ваши легенды оставляют нам мало надежды пройти через Врата.

- Легенды не всегда рассказывают все, что можно узнать.

- В подвале хозяина гостиницы было прохладнее, чем здесь, - Чесс прервал разговор. - Мне нравилось бывать там днем. Обычно он оставлял меня там одного на все жаркое время суток. Хотел бы я оказаться там сейчас.

- Тише! - упрекнула его Джейс. - По крайней мере, мы теперь вместе. И у нас есть друг.

Последовавшее за этим молчание тяготило Вандиена. Он пошарил в темноте, нашел буханки хлеба и сушеную рыбу.

- Я принес еду, - объявил он фальшиво бодрым голосом. - Я подумал, что вы, возможно, проголодались.

Чесс немедленно потянулся за буханкой и отломил кончик. Он уже откусывал от нее, пока Джейс брала кусок соленой рыбы из рук Вандиена. Он услышал, как она осторожно принюхалась к ней.

- Из чего это сделано? Не хочу показаться неблагодарной, но пахнет чеем-то испорченным.

- Дай-ка мне взглянуть. - Вандиен откусил кусочек и проглотил его. Немедленно его прокисший от выпивки желудок предложил ему это обратно, но он сумел удержаться от комка в горле. После минутной борьбы ему удалось сказать: - Все в порядке. На мой вкус, слишком копченая, но хорошая речная рыба. Весенний улов, по крайней мере, так утверждал торговец.

- Ты съел рыбу? - в гнетущей тишине раздался потрясенный голос Чесса. - Ты съел движущееся, живое существо? - В голосе были ужас и боль.

- Таков наш обычай, - это прозвучало натянуто даже для Вандиена. Но откуда он мог знать, что есть люди, которые едят так же, как дин, отказываясь от всей пищи, которая не растет из корня? Вандиен услышал возню, когда Чесс подкрался к матери.

- Он такой же ужасный, как и все остальные, - хрипло прошептал он. - Такой же ужасный, как хозяин гостиницы… который иногда не оставлял меня одного в подвале.

Для Вандиена душный маленький курятник внезапно показался холодным и промозглым, как какой-нибудь зловещий колодец.

- Я… - он поперхнулся. - Среди нашего народа это не принято… Принуждать недопустимо… никогда ребенок… - Он не мог найти слов защиты, и его собственная желчь поднялась от того, на что намекнул Чесс. Кислота Элис обожгла ему горло. Он хотел бы остаться где-нибудь в одиночестве, чтобы его вырвало. Но он не мог открыть дверь и позволить свету упасть на них. Он глубоко вдохнул, плотно сжав губы и глаза. Он слышал, как Джейс шепчет сыну слова утешения, но для его собственной души утешения не было. Он встал, сделал два шага и бросился в дальний угол курятника.

- Мне жаль, - пустые слова. - Всегда будут те, кто охотится на беззащитных. Всегда будет случайный извращенец, позорящий весь род.

- Не в моем мире, - голос Джейс теперь звучал твердо, но Вандиен почувствовал, что она с тудом владеет собой. - Не на моей земле. Я так жажду ее покоя сейчас. Это ужас и зло, превосходящие мои самые смелые страхи. Моему Чессу придется многое забыть. Если он сможет. Я знаю, что не смогу.

Вандиен молча сидел в своем углу, гадая, куда он попал. Он пытался найти Ки. Появились эти двое. Он помог им избежать забивания камнями до смерти, нашел им кров (каким бы он ни был), принес им воду и пищу, и теперь он сидел отдельно от них в их темноте, объект отвращения, представитель безнравственного и нечистого вида.

И все же… Проклиная собственное сочувствие, Вандиен довел мысль до конца. Какое предательство, должно быть, испытывает Чесс, обнаружив, что его “спаситель” был зверем, питавшимся плотью живых существ? Какую антипатию должна испытывать Джейс к нему и другим обитателям этого мира, настолько опустившимся, что обратились против собственных детей? От лихорадочного круговорота собственных мыслей у него закружилась голова, когда он принимал обе стороны против себя. Он жалел, что прошлой ночью не выпил меньше Элис, или что сейчас ему нечем себя накачать. Он задыхался в этой темноте и жаре. Он уже собирался придумать вежливый способ уйти, когда почувствовал прикосновение к своему предплечью, легкое, как лунный свет. Он повернул голову.

Джейс опустилась на колени рядом с ним. Ее светлые волосы ниспадали, как шелковая вуаль. Ее голова была склонена, и колышущиеся волосы скрывали его от ее сияющих глаз. Ее длинные пальцы были теплыми там, где они лежали на его руке, но каким-то образом они уменьшали дискомфорт в курятнике.

- Чесс спит.

- О. - Он почувствовал ее попытку примерения.

- Ты когда-нибудь собирал грибы, человек горячего света? Они есть по эту сторону?

- Когда я был мальчиком, я так и делал. Я мало что помню из этого, кроме спокойствия очень раннего утра в