Читать книгу - "Тёмный маг. Книга 3. Перепутье - Илья Ангел"

– Господин Наумов, вы не могли бы уточнить, что именно желаете приобрести? – я смотрел на них и не мог не хмуриться.

Мне четырнадцать лет. Старше, чем на свои четырнадцать я не выгляжу, почему они вокруг меня носятся? Только потому, что я Наумов? Думать было лень, да и незачем. Какая разница, на самом деле, почему они мне улыбаются, если сейчас мне помогут нормальную одежду приобрести.

– Всё, мне нужно, всё, – тихо проговорил я. – Хочу полностью обновить гардероб. Это можно устроить?

– Конечно, – уровень улыбок зашкалил. А самое главное, все улыбки были абсолютно искренние. Ну ещё бы, ведь от меня зависит их премия.

Меня подняли, утащили в примерочную, где я оглянуться не успел, как остался в одних трусах и носках. Дальше была череда примерок: меня вертели, что-то поправляли, что-то застёгивали, сразу браковали или выгоняли из примерочной, чтобы оценила пившая чай Ванда.

Через несколько часов, а прошло действительно несколько часов, я стал обладателем вполне приличного гардероба. Много я не брал, подозревая, что в конце следующего года мне всё равно снова придётся устраивать шопинг. Всё-таки я ещё расту.

Когда меня выпустили эти пираньи торговли, на улице уже начало смеркаться. В магазине любезно вызвали для меня такси, куда загрузили свёртки с покупками, Ванду и меня. Для начала я завёз Ванду домой, потом заскочил ещё в пару магазинов, попросив таксиста подождать, а уже потом отправился в поместье.

Глава 7

Когда мы доехали до поместья, уже совсем стемнело. Расплатившись с водителем, я затащил в гостиную все свои покупки. С Гомельским мы опять разминулись, хотя я не видел в этом ничего страшного. У него есть контакты моей матери, а она сейчас, как ни крути, отвечает за всё наше состояние. Сумка с камнями всё так же лежала в кресле, где я её бросил.

Поужинав, разобрал покупки и уложил чемодан. На этот раз я еду в школу не в одних носках, хоть это радует.

Пока собирал вещи, взошла луна. Я уже хотел было укладываться спать, как в дверь моей комнаты постучали, и вошёл укутанный в халат Эдуард.

– Я решил, раз уж ты знаешь, кто я есть на самом деле, то нам просто необходимо поговорить, – он сел в кресло и внимательно на меня посмотрел.

– Сегодня же не полнолуние? – я невольно нахмурился.

– Ночь перед полнолунием и три ночи непосредственно после позволяют оборотням менять ипостась, – ответил он. – Правда, от желания оборотня в обычном случае это мало зависит. Но не в моём, как ты понимаешь.

– Почему из тебя пытались сделать оборотня? – я не хотел вот так начинать этот разговор, но этот вопрос был действительно самым важным для меня.

Усталость брала своё, глаза сами собой закрывались, и я вообще не хотел начинать никакой разговор. Каково же было моё удивление, когда, услышав мой, казалось бы, невинный вопрос Эдуарда сильнее закутался в халат и покраснел.

– Меня пытались вылечить, – наконец, выдавил он из себя, запнувшись на последнем слове.

– От чего тебя пытались вылечить столь странным способом? – сказать, что я удивился, это скромно промолчать. Да у меня даже глаза перестали закрываться. – Ты где-то умудрился древнюю чуму подхватить?

– Не говори глупостей, какая чума? Но, я заболел этой такой же древней, как чума, болезнью, посетив в своей бурной молодости храм Венеры, – как можно небрежнее ответил он, не забыв при этом смерить меня высокомерным взглядом.

– Ты что в борделе сифилис подхватил и тебя вылечить не смогли? – Я уставился на него и пару раз моргнул.

– У каждого бывают плохие дни! – Эдуард поджал губы.

– Но не до такой же степени. – Я старался прийти в себя от такой новости.

– Это был не сифилис, а гонорея, – Эдуард на меня не смотрел, разглядывая пояс своего халата. Интересно, откуда он его взял? Вроде я у Саши ничего подобного не видел.

– Ладно, допустим. Допустим, ты заболел, но это никак не оправдывает наших родственников в их решении сделать из тебя оборотня. – Буркнул я возмущённо.

– Это всего лишь побочный эффект от лечения, – вздохнул Эд. – Я должен был стать истинным оборотнем с возможностью обращаться в зверя в любой момент.

– А что других методов, попроще, не было, что ли? – я снова моргнул. Надеюсь, это не нервный тик. Потому что для меня всё это уже слишком.

И мне не хотелось верить, что мои предки были настолько отмороженными на всю голову, чтобы вместо введения обычных антибиотиков сотворить с одним из Лазаревых такое.

– Они хотели меня спасти, потому что обычная терапия, проверенная и эффективная для многих людей, никак не помогала, – пояснил Эдуард, тем самым развеял мои опасения. Практически. Потому что до конца я ему всё равно не поверил.

– Тогда почему ты стал каким-то, ну, неправильным оборотнем? – Спросил я его осторожно.

– Понимаешь, в тот день абсолютно всё пошло не так. И напряжение скакало в лаборатории, и четыре специальных зелья все как одно испорченными оказались, потому что холодильник сломался. Мы его не проверили утром, и вот такой плачевный результат. Вдобавок ко всему, отец голос потерял и не мог нормально заклинание прочитать, – он махнул рукой. – В общем, много чего произошло. В итоге я стал тем, кем стал: обычным волком. И только в полнолуние имею возможность превращаться в человека. Точнее, нет, не так: в ипостаси волка я вполне себя осознаю, лишь изредка позволяя животным инстинктам брать надо мною верх. Как произошло вчера вечером, – поморщился Эдуард. – Я не смог сдержать зверя внутри себя, когда в том человеке почувствовал оборотня. В некоторых случаях это выше моих сил. К тому же моё восприятие всё равно не полноценно.

– А почему это, хм, «лечение» нельзя было перенести на другой день? – теперь хоть ясно стало, какая муха его укусила, когда он набросился на того грабителя.

– Я умирал, – Эдуард задумался и продолжил несколько отстранённо. – Ритуал обретения нужно было проводить исключительно в полнолуние, а вера в то, что я проживу ещё хотя бы сутки, была практически нулевой. Наш семейный эриль и доктор дали девяносто девять процентов, что рассвет я уже не встречу. И это, несмотря на то что Тёмных, как ты знаешь, ни один эриль просчитать не может.

– Странно всё это, – меня начали терзать смутные сомнения, что с Эдуардом Лазаревым что-то не так. Принимать за аксиому, что этот человек – просто неудачник, мне не хотелось. Фантастично это как-то. – А от древней болезни, подцепленной в