Читать книгу - "Сунь Укун — Царь обезьян - У Чэнъэнь"

– Откуда ты все это знаешь? – с удивлением спросил оборотень.

– Когда я жил в пещере Львиного верблюда вместе с великим князем, правителем той пещеры, он хотел съесть Танского монаха. Тогда Сунь Укун ворвался к нему в пещеру со своим посохом, и от несчастного князя остались одни косточки, пригодные только для игры. Хорошо, что я вовремя улизнул через черный ход, явился сюда и ты, великий князь, приютил меня. Вот почему я и знаю о Сунь Укуне.

Выслушав эти слова, старый оборотень от страха изменился в лице. Не зря говорится: «Даже великий полководец страшится пророчества». Да и как было не испугаться оборотню, когда он услышал все это не от кого-нибудь, а от собственного слуги!

И вот когда всех обуял страх и ужас, из рядов бесенят вышел еще один бесенок, который подошел к старому оборотню и сказал:

– Великий князь! Не досадуй и не бойся! Если хочешь съесть Танского монаха, обожди немного, и я придумаю, как изловить его!

– Как же ты думаешь поступить? – спросил оборотень.

– Я предложил бы действовать по плану, который называется «Разделить цветок сливы по лепесткам».

– Что это значит? – удивленно спросил оборотень.

Бесенок стал объяснять:

– Всех бесов и бесенят, находящихся в этой пещере, надо собрать вместе, из тысячи отобрать сотню, из сотни – десяток, а из десятка – только троих, самых смышленых. Пусть они примут твой облик, великий князь, наденут такой же шлем, облачатся в такие же латы и вооружатся таким же вальком, после чего притаятся в трех разных местах. Один из них вступит в битву с Чжу Бацзе, другой – с Сунь Укуном, а третий – с Шасэном. Таким образом бесенята отвлекут от Танского монаха троих его учеников, а ты, великий князь, тем временем поднимешься в воздух и, свесившись с облака, схватишь самого Танского монаха, причем с такой же легкостью, как достают вещи из сумы или муху из воды.

Слова бесенка пришлись по душе старому оборотню.

– Ты отлично придумал! – воскликнул он. – Если только мне удастся поймать Танского монаха, назначу тебя предводителем головного отряда моего войска!

Бесенок земно поклонился и поблагодарил своего повелителя за милостивое обещание, а затем вызвал всех бесов и отобрал троих самых смышленых. Приняв облик старого оборотня, все три беса вооружились железными вальками и устроили засаду.

Тем временем путники прошли уже довольно большое расстояние, как вдруг услышали какой-то резкий звук. На дорогу выбежал бесенок и бросился к Танскому монаху.

Сунь Укун закричал:

– Чжу Бацзе! Хватай оборотня!

Впопыхах Чжу Бацзе не разобрал, настоящий это оборотень или ненастоящий, и пустил в ход свои вилы. Наскакивая друг на друга, они вступили в бой на склоне горы. В это время в траве что-то зашуршало, на дорогу выскочил другой бесенок и тоже кинулся к Танскому монаху.

– Наставник! – воскликнул Сунь Укун. – Дело дрянь! Чжу Бацзе своими подслеповатыми глазами проглядел оборотня. Придется мне отогнать его, а то он того и гляди тебя схватит!

Поспешно достав свой посох, Сунь Укун выбежал навстречу бесенку, а тот, размахивая вальком, пошел на Сунь Укуна. Оба сцепились тут же на лужайке, и, когда бой был в разгаре, Сунь Укун услышал за спиной резкий свист ветра. Вслед за этим на дорогу выскочил еще один бесенок и тоже побежал к Танскому монаху. Шасэн заметил его и испуганно воскликнул:

– Наставник! Видно, у Сунь Укуна и Чжу Бацзе в глазах помутилось: оба они проглядели оборотня. Держись крепче на коне, пока я не изловлю его!

Не разбираясь что и как, Шасэн вытащил свой волшебный посох и преградил дорогу оборотню. Оба они, охваченные яростью, схватились. Крики, брань, бряцание оружия и шум битвы постепенно стали удаляться. Танский монах, сидя верхом на коне, вскоре остался один на дороге, а старый оборотень, находившийся в воздухе, протянул к нему свои лапы с цепкими, как когти, пальцами и схватил. После этого он словно вихрь умчался со своей добычей. Несчастный Танский монах! Вот уж поистине:

Столкнулся праведник опять с владыкой зла,

тот оборотнем стал – какое превращенье!

Вновь на пути своем встречает Сюаньцзан

сулящее беду зловещее знаменье.

Прижав вниз край облака, оборотень подтащил Танского монаха к пещере и крикнул:

– Начальник!

На зов сразу же отозвался тот самый бесенок, который придумал, как захватить Танского монаха. Он подбежал к своему повелителю и опустился перед ним на колени.

– О, я не смею! Я недостоин! – бормотал он, отбивая поклоны.

– Зачем ты так говоришь! – сказал оборотень. – Твой план удался на славу, и я сдержал слово: произвел тебя в начальники. Забирай Танского монаха и вели слугам припасти свежей воды, вычистить котел, запасти топлива и развести огонь. Мы его сварим, съедим и обретем бессмертие.

– Великий князь, пока еще нельзя его есть, – сказал начальник отряда.

– Почему нельзя? – спросил оборотень.

– Если об этом узнает Сунь Укун, – отвечал бесенок, – он даже драться с нами не станет, а возьмет свой посох с золотыми обручами и проткнет нашу гору, получится огромная дыра, вся гора развалится, и тогда нам некуда будет деться!

– Что же ты предлагаешь? – спросил старый оборотень.

– По-моему, надо спрятать Танского монаха на заднем дворе, привязать его к дереву и не кормить дня два-три. Во-первых, за это время у него прочистятся все внутренности, а во-вторых, мы посмотрим, не явятся ли за ним его ученики. Если не явятся и мы узнаем, что они ушли совсем, мы снимем его с дерева, сварим и съедим.

– Пожалуй, ты прав, – сказал старый оборотень.

После этого Танского монаха уволокли на задний двор и привязали к дереву.

– Братья мои! – стенал Танский монах. – Где вы, на каких горах ловите злых духов-оборотней? По каким дорогам гонитесь за ними? Дьявол изловил меня, и я терплю невыносимые муки. Встретимся ли мы еще когда-нибудь?

Вдруг кто-то, привязанный к соседнему дереву, окликнул его:

– Уважаемый наставник! И ты оказался здесь?

– Кто ты? – глотая слезы, спросил Сюаньцзан.

– Я – дровосек, третьего дня меня захватил властитель этой горы и привязал к дереву. По моим расчетам, сегодня он должен меня съесть.

У Танского монаха вновь закапали слезы.

– О дровосек, дорогой, – промолвил он, – твоя смерть не причинит никому ни забот, ни беспокойства, а вот мне не умереть с чистой душой.

– Как же так? – с удивлением сказал дровосек. – Ведь ты, наставник, покинул мир сует, у тебя нет ни отца, ни матери, ни жены, ни детей. Отчего же ты не можешь умереть с чистой душой?

– Видишь ли, я из восточных земель послан Танским владыкой на Запад поклониться Будде и испросить у него священные книги, – отвечал Танский монах, – дабы успокоить бесприютные души грешников, мятущиеся в подземном царстве. Если меня лишат жизни, разве не убьет это надежду, которую возлагает на меня мой государь-повелитель? Разве не причинит моя смерть огорчение подданным моего государя? Ты не знаешь, какое безграничное множество душ, умерших от несправедливой обиды, томится в преисподней. Моя смерть лишит их надежды на то, что их жалобы будут услышаны, и они во веки веков не удостоятся высшего перерождения. Как же смогу я принять смерть с чистой душой?