Читать книгу - "Дочка папы Карло - Кира Страйк"

Как я уже говорила, главной претенденткой на первую премия попечительского совета была Саломея.

Второе место, по мнению педагогического состава пока держала барышня из нашего же класса, проживающая в другом дортуаре, но активно дружившая со святой белокурой троицей. Богатая наследница родовитых родителей с неплохим, судя по результатам, интеллектом и дурным характером.(За какие грехи, интересно, этих курочек вполне благополучные семейства сослали в жёсткие условия института — непонятно. На перевоспитание что ли?)

Третье — какая-то довольно тихая девчонка из того же дортуара.

Мне, чтобы добраться до этих вершин, было ещё пахать и пахать. Что я и делала. По большому счёту, заниматься здесь больше даже при всём желании было особо нечем. Ну не чесать же языки с досужими старшеклассницами. Тем более, поговорить здесь на в самом деле интересные темы было вообще мало с кем возможно.

В общем, по результатам небольших тестирований, регулярно проводимых мне Мартой, я упорно шла в гору. Как изначально ни пугал французский — с ним я разобралась на удивление быстро.

Учебник по литературе был до невозможности куцый. Из произведений буквально вырезали куски текста, предоставляя институткам неполный, усечённый вариант. Уж я-то знаю. В своё время, под настойчивым и бдительным наблюдением отца перечитала многое из классики, обсуждая с ним особенности времён и языка. Так что тут мне в институте равных не было. Возможно, в этом вопросе я могла оказаться даже более подкованной, чем сам преподаватель. Главное наоборот, "не спалиться" на собственной начитанности.

Преподавателем литературы оказался толстый безобразный дядька с жёлтым пятном над верхней губой, являвшимся следствием глубокого пристрастия к нюхательному табаку. Тем не менее, сей товарищ оказался предметом тайной и бурной страсти доброй половины ученического состава.

Симпатичных мужиков сюда, кажется, просто не брали. Но самым ужасным в нём были — его стихи. Простите за прямоту, но это же в самом деле "кровь из ушей" — вытерпеть экзальтированные декламации его, с позволения сказать, напыщенных творений, наполненных "утончёнными" и "возвышенными" рифмами из разряда "кровь — морковь" и столь же глубокого содержания.

Причём, демонстрация собственного творчества занимала его лично и время занятий соответственно гораздо больше, чем произведения, включённые в программу. Стишки переписывались в личные блокнотики институток, заучивались наизусть, а само поэтическое дарование подвергалось бесконечным проявлениям преданного обожания, как то: обливание шляпы духами, одаривание подарками и молитвами за благополучие кумира и небожителя.

В итоге, конкретно по предмету, никто толком просветиться особого шанса не имел.

И всё же, больше всего из учебной программы раздражали занятия по домоводству — вы же помните, какая я "великая почитательница" женских рукоделий. Но рассчитать бюджет и приготовить обед давно умею и без этих смешных уроков.

А ещё, неожиданно непростым оказалось освоить уроки танцев. Вот уж где учительница впадала в отчаяние, наблюдая за моими неуклюжими попытками изобразить изящество. В этом вопросе опять пришлось обращаться к помощи княжны. После её спокойных показов основных элементов с небольшой их отработкой, в танцевальном классе почувствовала себя гораздо увереннее, не опасаясь отстать от всех или сбиться с ритма. К тому же, спортивные навыки всё-таки остались при мне и тоже сыграли на руку.

К слову, уроки танцев оказались не так уж и бесполезны, подтянув осанку и улучшив походку. Я уже научилась не шкрябать по полу тяжёлыми подошвами казённых башмаков. Следила за речью и, если не стала эталоном манер, то прилично к нему приблизилась. Тем более, что об этом аспекте мне настойчиво не давала забыть фройляйн Марта, без конца поправляя и одёргивая, как самый дотошный отменный тренер. Впрочем, теперь, к её вящему удовольствию, это происходило всё реже.

— Помни, тефочка, баллы начисляютса не только са снания. Но и са нафыки и манеры!

В общем, к новому году, образно выражаясь, вместо "чтоб мне сдохнуть" я уже научилась говорить "croyez mon expérience"*, сносно танцевать, так и не научилась петь (ну не дано, что поделать) и в целом довольно уверенно подошла к моменту промежуточного экзамена. В отличие от итогового, на котором могли присутствовать даже члены императорской семьи, он не был публичным.