Читать книгу - "Потомки джиннов - Элвин Гамильтон"

Вышитое солнце тускло сияло над головой в свете масляной лампы. В углах шатра собралась тьма, словно надвигаясь со всех сторон на нас пятерых.

Шазад, Хала, Жинь, Ахмед и я. Прежде было бы больше… будь жив Бахи, не будь Далила ранена — за ней сейчас ухаживала моя новообретённая тётушка — и не стань предателем Махди, запертый под охраной. Имин с общего согласия дали отдохнуть ночку от дел восстания — всё-таки новобрачная.

— Надо было убить его на месте! — пробурчала Хала, глядя в сторону, но я понимала, что это сказано в мой адрес. — Жаль, меня там не было.

— Можно подумать, тебя спросили бы, — хмыкнула я, не в силах забыть ужаса в глазах Махди, когда он прижимал к себе дрожащую Далилу. Пытался меня уговорить спасти Саиду: умолять не позволяла гордость. — Хочешь сказать, тебе самой не пришло бы такое в голову, умирай там в шатре Имин?

— Нет, никогда. — В голосе Халы прорезался угрожающий рык — как всегда, если речь заходила о её сестре. — Хотя Имин запросто могла там оказаться, как и мы с тобой или близнецы. Мы все каждый день рискуем жизнью — ради таких себялюбцев, как он… и вот как они нам отплачивают! Мне это известно лучше, чем кому-либо.

— Любовь делает людей эгоистами, — вздохнул Жинь так тихо, будто не хотел, чтобы я слышала.

Кровь бросилась мне в голову, но, прежде чем я успела отпустить колкость, Хала вновь заговорила:

— Вот это тоже во имя любви? — Она подняла к свету лампы левую руку, на которой не хватало двух пальцев. — Разве что любви к деньгам! С какой это стати мы должны решать, кого казнить, а кого миловать, по одному настроению Амани?

— Хала, перестань, — буркнула Шазад.

Но золотокожая её не слушала:

— Тебе прекрасно удаётся создавать для нас угрозу! Сегодня пощадила подонка Махди, а тогда… С чего ты вдруг решила, что жизнь твоего брата ценнее всех остальных здесь в пустыне? Какой город завтра превратится в груду обугленных развалин? Кто из нас обратится в пепел следом за Бахи? А может, и брата твоего выследят и поймают, и он будет умирать медленно и мучительно, хотя ты могла избавить его…

Вскипев, я кинулась на неё, словно пуля из револьвера, но не успела Хала наводнить моё сознание жуткими иллюзиями, как между нами встала Шазад.

— Хватит, говорю!

Она оттеснила меня, но я всё ещё рвалась вперёд, обмениваясь через её плечо горящими взглядами с Халой, и тут ощутила объятия знакомых рук. Жинь притянул меня к себе, бороться сразу же расхотелось. Тепло его груди разлилось по спине.

— Не надо, — тихонько шепнул он мне на ухо. От его дыхания щекотно зашевелились волоски на затылке, и захотелось обмякнуть, сдаться. — Ты же не хочешь в самом деле с ней драться, Амани.

— Пусти! — Пересилив себя, я оторвалась от желанной неги и стряхнула с себя его на миг ослабевшие руки. Тело горело от прикосновений, но демджи не так-то просто обжечь.

— У каждого из нас есть кто-то, ради кого мы готовы перевернуть мир, — вновь заговорила Шазад. Она глянула на Халу. — Но речь сейчас идёт не о любви или родной крови, а о предательстве. Махди совершил преступление против своих соратников и должен понести наказание!

Все повернулись к Ахмеду, который до сих пор не произнёс ни слова.

— Мой отец приказал бы его казнить, — наконец проговорил он.

— Как и твой брат, — хмыкнул Жинь у меня за спиной, на всякий случай отступая на шаг. Я знала это, даже не оборачиваясь.

— Тебе нужна месть, — кивнул Ахмед. — Око за око, да?

— Око, но, к счастью, не за око, — покачал головой Жинь. — Далила осталась жива, спасибо Амани.

Мятежный принц задумчиво побарабанил пальцами по расстеленной на столе карте.

— Правителю не пристало руководствоваться чувством мести.

У меня в ушах снова зазвучали слова Махди: «Ахмед слишком слаб, чтобы удержать в руках страну».

Жинь выступил вперёд:

— Наша сестра…

— Тебе она не сестра, — оборвал принц, сердито хлопнув ладонью по столу.

Все затихли. Никому ещё не приходилось слышать, чтобы Ахмед так резко разговаривал с братом. Даже Шазад отшатнулась, растерянно переводя взгляд с одного на другого, словно не знала, как их удержать от ссоры. Пускай у Далилы с Жинем и нет общей крови, как с Ахмедом по матери или как у Ахмеда с Жинем по отцу, но все они росли вместе. Жинь всегда звал её сестрой, а она считала обоих своими братьями. Ахмед связывал всех троих воедино.

— Поэтому, — продолжал он сурово, — решать не тебе, а мне!

Жинь сердито сжал челюсти.

— Отлично! Принимай решение, а я пока присмотрю за твоей сестрой. Мне уже приходилось — после смерти моей матери. Если ты забыл, это она спасла тебе жизнь, а потом умерла, пока ты строил из себя спасителя страны, которая её похитила и пыталась убить твою сестру!