Читать книгу - "Сделка с профессором - Полина Краншевская"

Он поприветствовал всех сдержанным кивком и сухим тоном сказал:

– Доброго дня, господа, дамы. Сегодня важный день для всех нас, и я рад, что рядом со мной самые надежные и верные люди.

Все снова склонились. Монарх обвел присутствующих пристальным взглядом и остановился на Эдмане и Беатрис.

– Максис Джентес, – произнес император, – я желаю говорить с вами и вашей спутницей.

Он развернулся и отошел в дальний конец зала, где стояло специально приготовленное для него кресло, телохранители не отставали от него ни на шаг. Бетти проследовала вместе с Эдманом в ту же сторону. Герцог остался с придворными и завязал ничего незначащую беседу, время от времени посматривая на Бетти, спиной ощущавшую его прожигавший взгляд.

Зигрид опустился в кресло и в упор посмотрел на Эдмана.

– Максис Джентес, – сказал он, – вы не раз доказывали свою верность Нодарской империи, рискуя жизнью. Я ценю тех, кто предан короне. За вашу доблесть я дарую вам орден кавалера мужества и наследные земли на побережье Северного океана.

Эдман опустился на одно колено и склонил голову, принимая награду от своего сюзерена.

– Служу отечеству до последнего вздоха, – с чувством глубокой признательности произнес он девиз воинов императорской гвардии, не веря, что его дети и внуки будут владеть той территорией, за которую он долгие годы сражался с пиратами, отражая разорительные набеги.

Взгляд монарха потеплел, и он позволил Эдману подняться.

– Дайна Сонар, – обратился он к Бетти, – я наслышан о вас и вашем вкладе в поимку опасного государственного преступника. Но я до сегодняшнего дня был лишен удовольствия видеть вас. Поднимите вуаль.

Беатрис послушно убрала дрожащими пальцами с лица покров. Их взгляды на мгновение встретились, и она уловила за непроницаемым спокойствием императора вспышку изумления, впрочем, мгновенно сменившегося напускным безразличием.

– Вы проявили себя смелой и решительной верноподданной, – сказал император. – Я дарую вам пурпурную ленту за отвагу и самопожертвование, а также возможность обратиться ко мне с любой просьбой. Обещаю, что исполню все, чего бы вы ни попросили в пределах моих возможностей.

У Бетти от волнения перехватило дыхание, и она, сделав реверанс, чудом выговорила:

– Благодарю, ваше величество.

– Я жду вас обоих на праздновании моих именин во дворце, – продолжал император. – Награды я вручу вам на балу.

Он замолчал, Эдман и Беатрис вновь поклонились и, повинуясь короткому взмаху руки монарха, вернулись к остальным приглашенным. Зигрид поднялся и в окружении охранников направился в сторону распашных стеклянных дверей.

За несколько минут до назначенного часа на балконе здания Верховного совета появился император Зигрид Вайзал в сопровождении герцога Альмонда Серпентаса и максиса Вилмора Иксли. Правитель встал в центре, прямо над помостом, по бокам от него замерли его верные соратники. За ними полукругом застыли телохранители, готовые в любой момент отразить нападение недоброжелателей. На почтительном расстоянии от монарха вдоль балюстрады выстроились первые лица государства: советники, главы департаментов, губернаторы провинций, мэры самых крупных городов. Некоторых из них сопровождали дамы, только в отличие от максисс на трибуне они вели себя гораздо скромнее, не кичились нарядами и преимущественно помалкивали, понимая, что очутились здесь только благодаря милости господина Искли, под чьим зорким взглядом лучше было вести себя как можно незаметнее.

Император приветствовал толпу высоко поднятой рукой, сжатой в кулак. Радостные возгласы прокатились по площади и утихли далеко за ее пределами. На помост поднялся глашатай, маги усилили его голос заклятием, и он начал зачитывать длинный список предъявленных Атли Баренсу обвинений так, что даже те, кто не смог пробиться к площади, ясно слышать все от первого до последнего слова. Кругом воцарилась невообразимая тишина, и тысячи алчущих взглядом скрестились в центре эшафота.

Беатрис стояла, держась за локоть Эдмана, немного поодаль от балюстрады, и каждая новая строчка в нескончаемом перечне преступлений отзывалась жгучей болью в ее груди. Глашатай смолк, и на его место поднялся палач, одетый в черный балахон и скрывавшую лицо маску. Он держал в руках шкатулку, за его спиной встали двое помощников в таких же темных хламидах, их головы покрывали глубокие капюшоны. 

За помостом вспыхнул отсвет портала, и появились жандармы, ведущие под руки Атли Баренса. Беатрис подалась вперед и всмотрелась в хорошо знакомые черты. Он был одет в светло-зеленые одежды заключенного и грубо пошитое серое пальто. Его светлые волосы свободно ниспадали на плечи, и налетавший ветер так и норовил растрепать их. Строгое будто высеченное из камня лицо осунулось, и в ярко-голубых глазах поселилась несвойственная этому волевому мужчине покорность своей участи.

Атли взошел на эшафот, жандармы сняли с него пальто и подвели к центру. Помощники палача встали возле него, надавили на плечи, и он опустился на колени. Палач приблизился к осужденному, убрал с его шеи артефакт, блокировавший потоки манны, и открыл шкатулку. Он извлек металлический обруч с прозрачными кристаллами и водрузил на голову осужденного.

– У тебя есть право сказать последнее слово, – произнес палач, и звуки его низкого голоса разлетелись над застывшей толпой.

Палач отошел в сторону, давая каждому возможность увидеть преступника в его последние мгновения. Атли, не вставая с колен, сотворил перед собой замысловатый знак, очертив звезду в круге, простер руки к небесам и истово зашептал. Беатрис не могла оторвать от него взгляда, вспомнив, что про подобные ритуалы читала в учебнике географии. В Айсарийском шараате почитали не божественную пару, а великого бога света, чьим символом могущества служила пятиконечная звезда в диске солнца, и Атли обращался к нему перед неминуемой гибелью, взывая к его милости и испрашивая для себя перерождения. Слезы покатились по щекам Бетти, но она не заметила их, поражаясь тому, с какой набожностью молился Атли, всегда казавшийся ей чуть ли ни отступником и святотатцем.

Наконец он низко поклонился, коснувшись лбом помоста, выпрямил спину и застыл, с отстраненным видом глядя перед собой. Палач истолковал его позу, как готовность принять смерть, подошел, поправил на его голове обруч и кивнул помощникам. Те приковали цепями руки Атли к крюкам, торчащим из досок, и вместе с палачом отошли к самому краю эшафота.

Правая рука императора взмыла вверх и резко опустилась, дав отмашку. Палач вдавил красный кристалл на крышке шкатулки и спустился по лестнице вместе с помощниками на землю. Несколько секунд ничего не происходило, звенящая тишина резала слух, и, казалось, люди разучились дышать. Но тут по телу Атли побежали серебряные искры, он мелко задрожал, сжал челюсти и что есть мочи натянул руками цепи. Его охватило яркое свечение, он выгнулся дугой, запрокинул голову, и душераздирающий вопль огласил округу. Сияние рвалось из него наружу, и внезапно раздался резкий оглушительный хлопок, точно лопнул под слишком сильным напором нагнетенного внутрь воздуха огромный мяч. И мельчайшие частички плоти, смешиваясь с капельками крови, разлетелись во все стороны. Багряная изморось окропила помост, забрызгала тех, кто приводил приговор в исполнение, достигла ограждения и попала на закаменевшие лица людей. Толпа в ужасе охнула и отхлынула назад, давя тех, кто напирал на них сзади. Началась толчея, истошные вопли впавших в истерику женщин уничтожили царившее доселе молчание, кто-то лишился чувств, и его принялись топтать спешащие прочь свидетели казни.