Читать книгу - "Схимники. Четвертое поколение - Сергей Дорош"

– А как мы их убедим?

– Сначала, думаю, письма Кислоты помогут. А потом смотрите по обстоятельствам. Надо урезать произвол богатейших купцов. Опирайтесь на мастеровых, ремесленников. В городскую стражу офицерами иверов поставьте. Но не всех. Горожане должны видеть, что и они участвуют в управлении и поддержании порядка. Здесь я и сам не очень все представляю, но вы же старые, мудрые, найдете способ.

– Корабли купеческие надо сразу захватить, – добавил Кислота. – Для вас это не очень сложно. Большая часть морских пехотинцев из иверов набрана. Подати уменьшить – это всегда помогает. Предателей казнить, их имена вам тоже Прохор назовет. И вообще прислушивайтесь к нему – он город знает.

– А с кораблями как же? – не понял Ломини. – На что они нам?

– Как и прежде, товары будут по морю возить. Только купцы будут платить совету аксакалов за провоз, а вы – выделять жалованье матросам и воинам. И вообще большие деньги не должны иметь доступ к вооруженным людям. За этим следите строго и карайте нещадно. И к власти тоже подпускать эти денежные мешки нельзя. За попытку подкупа чиновников или аксакалов вешайте без жалости. Сумеете установить такой порядок – купцы станут неопасны. Тогда пусть занимаются своими делами, набивают карманы. Само по себе это не так плохо.

– Ты пиши, пиши, – похлопал его по плечу Самота.

Малышка сидела снаружи. До нее доносились обрывки разговора. Девушка была поражена. Привыкшая к преемственности княжеской власти, она не могла поверить, что в двух шагах от нее на столь шатком фундаменте, как гнев Кислоты и вдохновение Самоты, стряпается самый настоящий заговор. Стихийно родившийся, он набирал силу с каждой строчкой, написанной бывшим главой тайного приказа, с каждой идеей, которую чуб вкладывал в голову старого аксакала.

Так на пороге она и задремала. Пришедший откуда-то Гордец на руках внес ее в дом, уложил на мягкое ложе из шкур, накрыл буркой. К тому времени четверо заговорщиков уже закончили свое совещание.

– Ах, надо бы выпить душистого вина! – воскликнул Бескен.

– Да и проголодаться я успел, – согласился Самота.

– Ах, сын мой, у меня есть то, что тебе понравится. Отличный копченый сало.

– Вы научились правильно коптить сало? – удивился чуб.

– Даже свиней завели. Правда, держим их подальше от домов. Вони больно много.

– Пойдем, Цуцик, – позвал Самота. – Выпьешь с нами.

Ант по привычке не стал обижаться. Молча последовал за всеми. Дальняя стена была завешана дорогими коврами. Удивительно видеть их в столь бедной хижине. Впрочем, ковры – не роскошь. От каменных стен даже в разгар лета веет холодом. За одним из ковров обнаружился проход в небольшую пещеру, где царил холод, стояли бочки с вином, висели длинные полоски вяленого мяса, колбас и прочей снеди.

– Вот оно, – показал Бескен.

Сверху на цепочке свисал трезубый крюк. На каждом зубце красовалось по большому куску копченого сала. Самота отрезал немного, бросил в рот и зажмурился от удовольствия.

– А это откуда? – Кислоту больше заинтересовал сам крюк.

– Ах, хорошая придумка. Я уже попросил кузнеца сковать еще несколько.

– Этот где взяли?

– Артар принес, – пояснил Ломини. – У степняка убитого нашел. У него вообще много разного оружия было. Две сабли, одна, правда, сломанная. А вторая – великолепной работы. Тяжеловата, но это ничего.

– Зови сюда этого Артара. – Златомостец переменился в лице и произнес это таким голосом, что горцу не захотелось перечить. Почуяв неладное, Самота перестал жевать и нахмурился.

Правнук Бескена был поднят с лежанки. Он сонно зевал и сперва не понимал, чего от него хотят.

– Рассказывай про убитого тобой хунну, – приказал Кислота. – Все рассказывай с самого начала.

И молодой ивер поведал о прошлой ночи. Он с самыми молодыми парнями сторожил южные рубежи. Оттуда никакой опасности не ждали. Там лежало Гиблое плато. Кто с него мог прийти? Ближе к полуночи юноши услышали страшный крик. Он пробирал до самых костей. Человек так кричать не мог, но и зверя с подобным голосом никто не знал. Только все сразу почувствовали, что рядом враг и его нужно немедленно уничтожить. Рассыпались по горным тропинкам, словно кто гнал их. Когда заметили ордынца, ни у кого даже сомнений не возникло, что надо его убить. А вернее, добить. Чужак полз на руках. Нижняя половина тела у него отнялась. Халат залит кровью.

Остановившись возле какого-то куста, он начал пожирать листья и ветки. Сам его вид вселил ужас в сердца молодых иверов. Кто-то не стерпел и выстрелил. Но пуля прошла мимо, хоть многие готовы были поклясться, что в последний момент хунну дернулся в сторону, уходя от выстрела. После этого на него обрушился целый шквал свинца.

– Откуда же вы узнали, что Артар, а не кто-нибудь другой добил его? – спросил Самота, уже понимая, кто мог ползти с отнявшимися ногами и уклоняться от пуль.

– Я в голову целился, выстрелил последним, – пояснил юный ивер. – Рука дрогнула, думал, промахнусь.

– Лучше бы ты промахнулся, – тяжело вздохнул Кислота.

– Ах, зачем так говорить? – вмешался Бескен. – Он – хунну, чужой, и даже враг. Сильно изранил его кто-то. Позвоночник перебил меж лопаток, по горлу резанул. Зачем он нам? Кто бы за ним ходил?

– Ловец-Ловец, – пробормотал Кислота. – Ты достался убийце тяжелее всего.

Утром он рассказал обо всем Малышке. Понять, что произошло, было не так уж сложно. Ловец вновь схватился с убийцей и вновь, несмотря на перерезанное горло и невозможность издать «вопль гнева», сумел уйти, когда понял, что не справится. Позвоночник ему, скорее всего, перебили ударом в спину. Крик, слышанный юными горцами, издал убийца. Он знал, что рубежи иверских владений стерегутся. Его голос подхлестнул чувства молодежи. Несложный прием для схимника. Может быть, в обычном состоянии Артар и его соратники не стремились бы убить израненного чужака, не попытавшись поговорить. Но их гнал крик схимника. Так же точно в Бочаге гнев Мятежника, излившийся в вопле, выгнал на улицу горожан, заставил драться, не жалея себя.

Утром Самота разбудил всех до восхода солнца. Он уже довольно резво хромал, собираясь в дорогу, много ругался. Малышка сбегала навестить Радигоста. Гулиса, сестра Бескена, взялась его выхаживать. Седая старушка, на лице которой еще не до конца увяли следы былой красоты, сказала, что ночью сотник пришел в себя, а сейчас спит. Будить не разрешила, успокоила девушку, что выходит гостя. Бескен подтвердил, что сестра его – лучшая знахарка в ауле.

Провожали их лишь старый аксакал с сыном. У каждого теперь был конь иверской породы, а в переметных сумах вдоволь провизии. Все это дали им даром.

– Может, пусть Ломини проводит вас? – спросил напоследок старик.

– Не стоит, – отмахнулся Самота. – Помню я дорогу.

– Вот туда же и те трое с Варданом ушли. Много всего у нас накупили в путь. А вооружены – как целое войско.