Читать книгу - "Восхождение самозваного принца - Роберт Энтони Сальваторе"

— Откуда вы его знаете? — крикнул герцогу какой-то придворный, стоявший у края помоста. — Отвечайте, Калас, как вы узнали его имя? Вы что, участвуете в заговоре?

— Я — настоятель Олин, — перебил придворного старый аббат, подходя к нему в окружении крепких монахов. — Вскоре я стану отцом-настоятелем абеликанской церкви, можете не сомневаться. Поэтому, любезный господин, поостерегитесь произносить подобные слова, дабы потом они не обернулись против вас.

Никогда еще Урсал не становился свидетелем столь стремительной и ошеломляющей смены событий. В толпе далеко не все ограничивались возмущенными криками. Кое-кто уже начал пускать в ход кулаки. То в одном, то в другом месте возникали яростные стычки.

Но сообщники Де'Уннеро и его наемники были наготове, гася очаги недовольства и действуя в интересах заговорщиков.

Джилсепони пребывала в странном оцепенении. Она почти не слышала слов Каласа и даже не сознавала, что у нее на глазах произошел государственный переворот и самовольный захват власти. Возможно, и смерть ее мужа была как-то связана с этим. Женщина стояла обессиленная и растерянная; еще более беспомощная, чем в тот момент, когда Калас забрал камень души из ее все еще связанных рук. Она смотрела на Эйдриана, этого дерзко и нагло улыбающегося юношу, который был ее сыном.

Потом она увидела приближающегося Мервика, охваченного жаждой мести.

Джилсепони попыталась удержать этого глупого мальчишку, идущего на верную смерть. Она уже видела, как Эйдриан, довольно улыбаясь, вытащил свой меч. К ее ужасу, герцог Калас и остальные гвардейцы из Бригады Непобедимых отступили, освобождая место для поединка. Дуэли в Урсале были признанным способом разрешения подобных споров.

Толпу ждало очередное зрелище: поединок между самозванцем, только что провозглашенным королем, и принцем, стоящим вторым в списке претендентов на престол. Потасовки прекратились; все замерли, напряженно вытянув шеи.

Мервик резко рванулся вперед. Его мечом двигала ярость.

— Я не признаю тебя! — закричал он, сопроводив свои слова внезапным выпадом и ударом наискось.

Удар пришелся по воздуху, ибо Эйдриана на том месте уже не было, а выпад Мервика он парировал, едва шевельнув мечом.

Но мальчик по-прежнему наступал. Он нанес колющий удар, потом еще один. Эйдриан отступил к краю помоста. Мервик отошел назад, затем стремительно прыгнул на противника, занеся меч и нацелив его в голову Эйдриана.

На этом сражение для Мервика закончилось. Он еще не успел взмахнуть мечом, как «Ураган» вонзился ему в грудь.

Эйдриан сделал шаг вперед, погрузив свой меч в тело противника по самую рукоятку и почти вплотную приблизив лицо к лицу незадачливого наследника.

— А я не признаю твоего непризнания! — усмехнувшись, бросил новоявленный король.

Он извлек меч из груди Мервика, потом грубо столкнул мальчика с помоста. Мертвый король и его умирающий сын лежали теперь рядом друг с другом.

Джилсепони опустила глаза. Ей только и оставалось, что беспомощно качать головой. Безумие вокруг нее нарастало, и это еще был не конец.

Потом она подняла голову и увидела рядом с Эйдрианом и герцогом Каласом до странности знакомого человека.

Маркало Де'Уннеро!

Джилсепони казалось, что она перестала дышать. К этому времени с потасовками в толпе было покончено. Сторонники принца Мидалиса сочли за лучшее умолкнуть. Двое гвардейцев вели к помосту перепуганного Торренса.

Гвардейцы из Бригады Непобедимых! Люди, преданные королю. Но, как оказалось, преданные не безраздельно. Теперь они служили новому королю, к которому тащили беспомощного мальчика!

В отличие от своего брата, младший сын Констанции и Дануба утратил всякую отвагу и присутствие духа. Он даже не сделал попытки выхватить меч и бросить вызов Тай'маквиллоку. Торренс был раздавлен случившимся, и глаза мальчика молили о пощаде. Похоже, он не мог даже идти; гвардейцам приходилось почти волочить его.

Джилсепони вполне понимала его состояние. За короткое время он успел повидать призрак матери, смерть отца и гибель своего единственного брата. Теперь Торренс стоял перед человеком, который мог и, вероятнее всего, намеревался уничтожить его самого.

— Проявите мудрость, — шепнул Эйдриану герцог Калас.

Новый король стоял, молча разглядывая Торренса.

— Принц Мидалис этого не потерпит, — добавил Калас.

— Он вообще ничего не потерпит, — презрительно усмехнувшись, отозвался Эйдриан. — Но что он сможет мне сделать?

— Мервик бросил вам открытый вызов и был убит в поединке, — напомнил герцог. — Однако Торренс не оказывал никакого сопротивления.

— Если ты убьешь его, то дашь Мидалису повод начать ответные действия, — согласился Де'Уннеро.

— Уезжай из Урсала, — велел Торренсу Эйдриан. — Сегодня же. Нет, прямо сейчас. Коня! — крикнул новоявленный король. — Коня Торренсу Пемблбери.

— Отныне ты будешь именоваться именно так, — объявил Эйдриан испуганному мальчишке. — Ты лишаешься права называть себя Торренсом Урсальским, а также лишаешься всех привилегий, которые давал тебе этот титул. Уезжай и ищи свое место в жизни, сохраняя доброе здравие и наше уважение.

На мгновение показалось, что Торренс кинется на Эйдриана. Юный король издевательски улыбался, словно подзадоривая второго сына Дануба на подобный шаг.

Герцог Калас подошел к Торренсу.

— Я обещал вашей матери позаботиться о вас обоих, — сказал он и тут же оглянулся на мертвого Мервика, который больше не нуждался в заботе герцога. — Увы, я не сумел защитить Мервика от него самого. Тебя же я прошу: садись на коня и немедленно беги как можно дальше от Урсала. Забудь об этом городе и выкинь из головы какие-либо мысли о престоле. Он принадлежит теперь Эйдриану, принадлежит на законном основании, согласно воле твоего покойного отца, короля Дануба.

— Король Дануб не имел в виду… — попробовал было возразить мальчик, но Калас приложил палец к губам.

— Что он имел в виду — этого мы уже не узнаем, — объяснил ему герцог. — В свете новой реальности это утратило какой-либо смысл. Умоляю тебя, Торренс, уезжай. Когда все здесь успокоится, мы еще увидимся с тобой.

Калас махнул гвардейцам, и они повели Торренса к ожидавшей его лошади.

Остальные гвардейцы оттесняли собравшихся, очищая путь для восшествия нового короля на трон.