Читать книгу - "Выстрел в Опере - Лада Лузина"

Я, к сожалению, не герой.

Из дневника Михаила Булгакова

Маша открыла дверь первого 13-го дома на Андреевском спуске ключом, гревшимся у нее на груди.

День за днем она носила его, не зная зачем.

А теперь знала.

«Именем Отца моего велю, дай то, что мне должно…»

Никого не было дома.

Узкая деревянная лестница привела на второй этаж. Маша знала этот дом, знала гостиную, две белых изразцовых печи, два пианино. Знала, что мать Миши и его сестра Варя устраивали в этой гостиной концерты, играя сразу на двух инструментах. Знала, где находится комната мальчиков…

И знала, что стол Миши стоит у окна, а из окна видна гора Киевица — первая Лысая Гора Киева.

Она положила Лиру на стол.

«Кто я теперь? Жертва? Убийца? Ведь я убиваю его… Он умрет второй раз».

Она вышла на улицу.

Посмотрела на стену 13-го дома, где в ее времени, а ныне лишь в памяти висела доска:

В этом доме жил

известный

русский

советский

писатель

Михаил Булгаков

1891–1940

— Писатель, — повторила она, прижимая руку к груди. Ее пальцы коснулись ключа.

Ключ ожег холодом.

* * *

В то же самое время — 13.00 по настоящему времени — из первого 13-го дома на мостовую Андреевского шагнула другая девушка.

И рука ее тоже рефлекторно коснулась груди, где висел — перевернутый крест.

Она тоже скользнула взглядом по мемориальной доске.

Михаил Булгаков

1891–1918

И повернулась к спутнице, выскользнувшей из дверей вслед за ней:

— Благодарю вас, Анна Андреевна, — сказала она тоном отличницы.

— Не за что, милая.

Первая писательница и поэтесса Киева Анна Андреевна Голенко покровительственно посмотрела на свою протеже — золотоволосую, васильковоглазую.

Покровительницу немного смущал перевернутый дьявольский крест.

Но Ани убедила ее, что перевернутый крест означает вовсе не сатану.

— Хотя, — признала писательница и поэтесса, — кабы академик Чуб не был моим другом, вы б вряд ли получили на руки столь ценный для него экспонат. Он фанат Михаила Булгакова.

— Боюсь, — честно сказала Ани, — без вашей помощи я бы вообще не смогла взять его в руки. — Вы — избранная.

— Что вы!.. — с удовольствием смутилась избранница. — В сравнении с той же Изидой Киевской… Немыслимая была женщина! Первая надела шорты. Первой села за руль. Стала первой женщиной-авиатором, сделавшей в небе «мертвую петлю». Дружила с Сикорским! И при этом была Первой поэтессой империи. Вот доказательство: мы, украинки, — великая нация! Мы всегда были склонны к матриархату. И если вы, с моей помощью, докажете на конференции, что мы произошли от амазонок… Как бы я хотела этого, — гортанно попросила писательница. — Еще Изида Киевская доказывала всюду и всем: мы — амазонки!

— Теперь, когда у меня есть брошь и браслет, это не составит труда, — сказала Ани.

— Странно все-таки, — задумалась Анна Андреевна, — как Лира попала к Булгакову? Он же не историк, не археолог. Не писатель. Разве что в пятом классе писал юморески. Он военный, герой. И такая страшная смерть.

— Я читала: он погиб из-за женщины, — сказала Ани.

— Она его предала? — заинтересовалась писательница.

— Нет, она любила его слишком сильно. Так сильно, что не могла позволить ему просто жить. Знаете, любящие нас, родные и близкие, часто причиняют больше зла, чем враги.

— Вы в чем-то правы, Аня. И чем все это закончилось?

— Узнав о его смерти, она покончила с собой. В 18-м году.

— Поделом, — подытожила покровительница. — Удачи вам, Анечка.

Попрощавшись с той, кого считала своей тезкой, Анна Андреевна Голенко поспешила прочь, понятия не имея о том, что три дня тому должна была вешаться из-за Анны Андреевны Горенко, равно как и о том, кто такая Анна Андреевна Горенко.

Анти-Марина посмотрела ей вслед.

Медленно разжала кулак и небрежно подбросила таившуюся в нем Лиру, еще мгновенья назад прятавшуюся в кулаке Марии, — бывшей частью той силы, что вечно хочет добра и вечно совершает…

Зло?