Читать книгу - "Тарра. Граница бури. Летопись вторая - Вера Камша"

Рыженькая все еще бежала, а за ней, медленно, неотвратимо, приближаясь по волоску, следовали собаки, за которыми двигались шестеро закутанных в молочные плащи Охотников. Им ничего не стоило схватить жертву сразу же, но, видимо, погоня их забавляла. Они позволили беглянке достигнуть края котловины и уткнуться в отвесную скальную стену. Смертная задыхалась, губы ее были искусаны до крови, но она все еще пыталась бороться. Нанниэль с ужасом и жалостью наблюдала, как девушка подхватила увесистый камень с острыми краями, намереваясь подороже продать свою жизнь.

Собаки и Охотники остановились и расступились, давая проход оставшемуся без женщины нобилю. Тот, так и не согнав с лица усмешки, пошел вперед, протягивая сильные руки. Девчонка метнула камень, и тот угодил улыбающемуся в грудь. Мужчина даже не вздрогнул. Между ним и рыженькой оставалось не больше шага, когда Водяная Лилия ударила. Она не думала, что сделает это, она вообще ни о чем не думала, но зло, с которым она столкнулась, разбудило в ней то, что буйно проросло в ее сыне и муже и за что она их так осуждала. Светорожденная, она не смогла вынести чужих страданий и бросилась в бой, не думая о себе. Она была одна, а противников… Псов десятка полтора, с полдюжины загонщиков и столько же жрецов. Много, очень много даже для сильного мага, но на стороне Нанниэли была внезапность.

Смеющийся остановился, словно налетев на незримую стену, и в жутких корчах свалился на землю. Свора резко обернулась, и Нанниэль, сама не ведая, что творит, выступила из-за колонны. Сотворенная волшба снесла чары прикрытия, и теперь все — и враги, и жертвы — видели хрупкую черноволосую женщину в ореоле серебристого света.

Сначала бросилась вперед свора, но силой Нанниэль лишь немногим уступала, если уступала, своей дочери. Два обогнавших других пса, глухо взвыв, ткнулись серыми мордами в ставшие вдруг ноздреватыми плиты, еще шесть или семь начали судорожно кататься по земле, окруженные язвящими их голубыми искрами. Светящихся синих точек становилось все больше, они охватили всю свору, перекинулись на стоявших позади Охотников, облепили фигуры жрецов. Те, правда, довольно быстро их погасили, но Нанниэль, собравшись с силами, вызвала ясное голубое пламя, которое сперва окружило Светорожденную кольцом, а затем, разомкнувшись, превратилось в огненный вал и покатилось вперед.

Первыми погибли собаки, так и не сошедшие с места, затем наступил черед двух Охотников, но остальные, собравшись с силами, остановили эльфийский огонь. Все замерло — люди, нелюди, огненная стена, само время. Силы эльфийки таяли, но и Охотники были на пределе, они уже не нападали, а лишь вяло огрызались, выгадывая мгновение за мгновением. Нанниэль чувствовала, что вскоре произойдет нечто, что придаст врагам силы, и допустить этого она не могла.

Водяная Лилия не думала о том, что происходит, ей просто некогда было думать, но чувство порой заменяет мысль. Светорожденная чувствовала, верила, знала, что в ее руках не просто жизни смертных, которых она всегда презирала, а нечто, от чего зависит судьба Тарры и тех двоих, кого она любила. Да, она любила их обоих. Эмзара, так и не заметившего этой любви, и Рамиэрля, своего сына от данного ей в мужья Светорожденного, которого она никогда не любила и который не любил ее… Возлюбленный, муж, сын… Они вознесли Тарру превыше клана и превыше самого Света; Нанниэль осуждала отступников, а теперь делала то, на что, возможно, не решились бы даже они.

Она могла бы бежать, ее вряд ли стали бы преследовать — Светорожденная была несвоевременной и опасной добычей, да и охота шла не за ней, но Нанниэль Водяная Лилия стояла до конца. Стояла там, где даже Эмзар отступил бы, предпочитая спасти часть, а не потерять все.

Жизнь каждого из Светорожденных — магическая искра, частица предвечного Света, и искра эта в руках опытного мага может стать страшным оружием. Нанниэль добровольно отдавала себя, бессмертную, смерти. Всю. Без остатка. Жизнь, тело, душу, посмертие — все, лишь бы уничтожить этот пьющий страхи и муку кошмар!

Дрожащие девушки и детишки с восторженным ужасом наблюдали, как Охотники вспыхнули ослепительным пламенем, перекинувшимся на присосавшееся к древнему месту капище, высвобождая и очищая то, что спало в самой земле Тарры. Как серовато-молочные колонны оплавлялись и таяли, словно свечи, как гнулись и рассыпались лестницы, затягивались колодцы… Последними загорелись чудовищные серебристые рога. Нанниэль в последнем усилии подняла к небу руки, и белоснежная молния, сорвавшаяся с ее пальцев, устремилась к пропитанному кровью алтарному камню, разнеся его на тысячи осколков. Оцепеневшие от эльфийских чар, но не сломленные жрецы в предсмертных корчах повалились на очистившуюся от белых плит землю, а черноволосая красавица канула в поднявшееся над котловиной васильковое зарево, лишь взмахнули в нестерпимом для глаз смертных сиянье полупрозрачные крылья, возвращая предвечному Свету ту, что вычерпала себя до дна.