Читать книгу - "Невеста - Карина Демина"

Я должна встать между ним и Оденом, но под тяжелым взглядом Виттара неспособна пошевелиться. Брокк отступает, прикрывая спину.

Надо ответить.

И я слышу собственный голос словно со стороны:

— Да.

— Кто отдает эту женщину, чтобы сочетаться законным браком с этим мужчиной?

— Я отдаю. — Брат сжимает пальцы, успокаивая. И передает мою руку Виттару.

Почему-то меня не отпускает чувство, что он едва сдерживается, чтобы не сломать ее. Выдыхаю, лишь когда ладонь Одена ложится сверху.

— Я, Оден, беру тебя, Эйо, в жены, чтобы с этого дня быть вместе в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, чтобы любить тебя и заботиться о тебе, пока смерть не разлучит нас. И для того связываю тебя моим честным словом.

Я знаю, что ответить, и отворачиваюсь от Виттара.

Он не важен.

Среди всех собравшихся здесь значение имеют лишь двое.

— Я, Эйо, беру тебя, Оден, в мужья, чтобы с этого дня быть вместе в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, чтобы любить тебя, заботиться и повиноваться, пока смерть не разлучит нас. И для того связываю тебя моим честным словом.

Слова — зыбкая связь.

Сталь куда как надежней. И Виттар, почему-то улыбаясь, протягивает черный футляр.

— Этими браслетами я скрепляю ваш союз.

Металл холодный, но… до чего же красив.

Вот и все.

И скрипки запели опять… как-то иначе, надрывно.

Оден убирает фату, но ветер норовит вырвать ее из рук, словно не желая показывать моего лица. На мгновение становится страшно: вдруг он вспомнит, что я так похожа на королеву… сейчас, наверное, больше, чем когда-либо. Отшатнется.

Попятится.

Пожалеет о том, что связал себя со мной.

— У меня больше нет невесты, — сказал он, наклонившись к самому лицу. — У меня есть жена. Самая прекрасная женщина в мире.

— Льстец.

Я передаю слово из губ в губы.

А надоедливые скрипки замолкают. Кажется, идет гроза, далекая… И земля, почуяв ее приближение, вздрагивает.

— Эйо…

Земля подымается на дыбы, выплескивая серый мелкий камень…

Вокруг нас заворачивается кольцо охраны. Меня толкают, и я все-таки цепляюсь каблуком за дорожку. Пытаюсь удержать равновесие.

Больно…

— На землю! — кричат, бьют под колени, и я падаю. А Оден сверху.

Он накрывает меня собой, прижимает к холодной траве, но слишком поздно. Огонь уже внутри.

Время действительно на исходе.

А я понимаю, что случилось. Пока только я.

— Оден, — я еще способна говорить, — поцелуй меня. Пожалуйста.

Мне всего-то надо — коснуться губ.

Отдать то, что еще осталось. До последней капли… и надеяться, что этого хватит. Я вижу себя в его глазах. Испуг. И нежность. И тут же — понимание.

Он ведь совсем не глупая собака.

А следом вижу боль, иную, с которой я не в силах справиться. Оден пытается отшатнуться, но я не позволю. Или не я, а то, что во мне.

Вода живая.

Вода мертвая.

Источник.

Мысли так путаются… не уходи. Прости. Так надо. Я хочу, чтобы ты жил. Наверное, это все-таки любовь.

Последнее, что я слышу, — надрывный вой.

Уснуть мешает.

Эта сила была горькой.

И сладкой.

Терпкой, как вино из одичалого винограда.

Источник умирал. И Оден слышал его боль столь же явно, как собственную.

Капля за каплей.

Выдох и вдох.

Всего-то несколько ударов сердца, которое замедляется под рукой. И разорванная связь бьет по нервам, выкорчевывая остатки души. Он хотел закричать, но в разрыв, подчиняя, погребая под огненным валом, хлынула иная сила.

Каленым металлом по живому.

— Я не хочу…

Железо рванулось, рассекая кожу, выкручивая кости, переплавляя плоть. Плеснуло в кровь огня первозданного и укрыло панцирем брони.

Теперь Оден слышал утробный рокот разбуженной жилы, что, силясь сорваться с привязи, ползла под землей. И та ломалась, трескалась, желтила траву. Раскрывалась черными подпалинами, на которых вот-вот вспыхнут алые язвы огненных ран.

Кто-то кричал…

Хрустел, распадаясь на нити, контур.

Еще немного и…

…остановись.

Жила замерла. Оден слышал ее биение, нетерпение, гнев и обиду. Она, разбуженная, вытащенная из материнского русла, желала свободы.

…покоя.

Разливались медвяные водовороты лавы, застывали причудливыми потоками.

…назад.

Гасли, отползая.

Чужая воля гнала жилу вперед, подхлестывала, но…

…я сильнее.

Оден заставил отступить. И еще на шаг… и еще…

Здесь нет камней и нет ущелья. Нет границы. Крепости. Мальчишек, которые держались сутки, а затем еще одни. Стен. Тумана, под них подползающего.

Война окончена.

…возвращайся.

И жила, утратив остатки гнева, замурлыкала, словно кошка. Плеснув напоследок искрами силы, она ушла на глубину, туда, где огромное сердце земли качало ее огненную кровь.

Капля к океану.

А на пути Одена встал белый зверь.

Он был силен. Он желал боя и крови, не понимая, что Оден слишком устал от драк. Зверь же ронял пену, хвост его хлестал по бокам, оставляя на них, впалых, глубокие царапины.

Наверное, зверь был безумен.

Какая теперь разница?

…уходи. Мне нет до тебя дела.

Источник умер. И в мире не осталось радости.

А боль от чужих клыков, по сути, пустяк. Оден с легкостью стряхнул зверя со своего загривка. Подмял. Вцепился в шею, и вкус крови впервые не вызывал отвращения. Было действительно все равно. Рвалась броня. И мышцы. И кость, кажется, тоже затрещала.

Сжав челюсти, Оден мотнул головой.

Раздался знакомый хруст. Зверь завизжал, засучил лапами, но вскоре затих.

Умер, наверное.

Все умирают.

Жаль, что на этот раз не очередь Одена.

Сердце Эйо еще билось. Слабо. Едва слышно, но отсчитывало последние секунды жизни, и Оден, склонившись к груди, умолял подождать. От Эйо пахло кровью и железом, мертвым, равнодушным. Трехгранный наконечник стрелы засел где-то под лопаткой, а древко сломалось. Оно было тонким, хрупким…