Читать книгу - "Основная миссия - Владислав Конюшевский"

– Илья, ты там в прошлый раз у меня деньги забыл. Я понимаю, зачем ты это сделал. И хочу сказать спасибо – они меня тогда здорово выручили. Но теперь я совсем не студент, зарабатываю нормально, так что не вздумай отказываться взять деньги обратно!

– Не вопрос! – Я хлопнул Игореху по плечу и, подмигнув, продолжил: – Ты теперь инженер, да и вообще – неплохо устроился. Поэтому отказываться не буду. Но учти, с меня еще подарок на свадьбу! Его-то примешь?

Селиванов рассмеялся.

– Приму!

– Ну тогда – до вечера!

И, распрощавшись со старинным знакомцем, мы двинули к автобусной остановке.

А потом, уже на Красной площади, встретились с остальными ребятами. Глядя, как Змей вьется вокруг Ирины Пучковой, я только хмыкнул и, пихнув в бок Серегу, показал глазами на ставшего вдруг очень неуклюжим лейтенанта. Гусев, пожав плечами в ответ, выдал:

– А чего ты удивляешься? Они ведь почти год переписываются, как из пулемета. Козырев в Москву штук десять своих фото за это время отослал. И получил не меньше…

– Получил всего два, но, судя по всему, сейчас это роли не играет. Нет, ты смотри, смотри, как он ручку-то выгнул! И походка – будто лом проглотил! А морда какая!

– Не ори так, а то засмущаешь…

И командир, привлекая внимание, шагов с двадцати начал махать рукой. Но ребята заметили нас раньше и теперь, сойдясь плотной группкой, все незнакомые начали знакомиться. В смысле Серега и Марат были представлены Лешкиным сестренкам. И если Иришка чинно пожимала им руки и говорила все положенные слова, то Ольга, тут же начала восторженно ахать и кружить вокруг нас маленькой, шустрой рыбешкой. В конце концов, не выдержав, она обратилась ко мне и Гусеву с просьбой посмотреть награды. Как выяснилось, ее внимание привлекли моя Звезда Героя и Серегины ордена Суворова и Кутузова. Мы, смеясь, разрешили ребенку полюбопытствовать, и Ольга, тут же взвесив в руке Золотую Звезду, констатировала – «тяжеленькая» – и, погладив ее пальцами, переключилась на Серегу.

Ну оно и понятно – в Москве Героев хватает, и мелкая их созерцала неоднократно, так что теперь просто получила возможность пощупать медаль, а вот стилизованная звезда ордена Суворова, да еще и первой степени, это действительно редкость. Я в свое время сам обалдел, когда Гусеву такой орден обломился. У него ведь статут – закачаешься. Но на мои ехидные подначки насчет того, какую именно операцию фронтового масштаба разработал командир, он так и не ответил. Вместо этого только таинственно улыбался и намекал, что в штаб он, в отличие от некоторых, работать ездил, а не водку пьянствовать. Поэтому сейчас Гусев является кавалером одной из самых эксклюзивных советских наград. Причем настолько эксклюзивных, что привлекает внимание даже маленьких девочек…

А Ольга тем временем, осторожно поковыряв ногтем платиновый профиль на рельефном фоне, вынесла вердикт:

– Все мальчишки теперь от зависти помрут! Ванька Лизачев хвастался, что он видел генерала с таким орденом. Но там был второй степени, а у вас первой! И он только видел, а я еще и трогала! – И тут же без перехода добавила: – Дядя Сережа, а вы к нам в гости не хотите зайти? В смысле сначала в гости, а потом просто во двор выйти? Я вам голубятню покажу…

Тут Ирка сердито дернула младшую за косичку и сказала:

– Как не стыдно! Скоро четырнадцать лет, а ведешь себя как ребенок! Делать больше товарищам командирам нечего, только твою голубятню разглядывать! Мало того что все утро перед мальчишками, братом и его друзьями хвасталась, так теперь что, продолжить хочешь?

Но Ольга на это никак не отреагировала, лишь раздраженно повела плечом, продолжая вопросительно смотреть на генерал-майора. И Серега не обманул ее ожидания:

– Обязательно приду. Все придем. Причем прямо сегодня. Вот погуляем и сразу к вам – голубятню смотреть. Я ведь сам – голубятник! Ты знаешь, какие у меня в детстве голуби были? У-у-у! И турманы, и нежинские, и агараны.

– А бородуны были?

– Конечно! У меня даже гривун был и гамбургский шиммель!

– Ух ты! А у нас еще есть чубатый и московский монах. Его Игнатка на мурого выменял. Хотели еще тучереза, но для мены больше ничего не подошло…

Слушая этот разговор, я несколько подвис. Блин, и говорят вроде по-русски, только вот непонятно о чем! То есть понятно, что про голубей, но про каких? Я все время считал, что голубь он и в Африке голубь – сизый, он же помоечный. Ну, может, еще пару видел, с перьями на лапках, и все. Да и перья эти считал просто мутацией из-за плохой экологии. А вот оказывается, что я полный лох в данном вопросе, и на самом деле разновидностей этих птиц – миллион. Обиднее всего то, что все окружающие разговор вполне понимают. Кивают согласно и завистливо щурятся. Вон, Даурен даже рот открыл, желая вставить слово, но трескотня мелкой не дает ему этого сделать.

И когда старший брат наконец оттянул разошедшуюся Ольгу от собрата по духу, и мы пошли гулять, я тихо спросил у Гусева:

– Не понял, ты что голубей разводил? И что с ними потом делали – ели?

Командир вначале поперхнулся от моего предположения, но, быстро взяв себя в руки, тихо ответил:

– C ума сошел – «ели»? Это увлечение такое. Хобби. Кстати – очень серьезное. Страсти среди голубятников до того доходили, что за украденного голубя вполне могли даже убить.

– Дети – убить?!

– При чем тут дети, – Серега махнул рукой, – этим ведь не только дети занимаются. Голубей держат и вполне взрослые люди, которые занимаются их обменом или продажей. И деньги в этой сфере крутятся просто сумасшедшие! Не знаю, как сейчас, просто не задавался этим вопросом, но вот в двадцатых, когда голод был, я одного очень редкого голубя поменял на два мешка картошки. Ни за какие деньги такой обмен бы не получился, а вот на голубей – пожалуйста. За счет чего семья и выжила. Только двух младших братьев сохранить не смогли…

Я смущенно вздохнул:

– Извини, командир, что напомнил… Просто никогда не предполагал, что вокруг этих птиц столько ажиотажа было.

– Почему – «было»? Он до сих пор есть, так же как и фанатики этого дела. А вообще, Илья, с тобой, похоже, пора ликбез проводить. Ты ведь кроме войны, считай, ничего и не видел, а гражданская жизнь, в которой ты ни уха ни рыла, вот-вот начнется.

Ухмыльнувшись, я ответил:

– Проведешь, куда ты денешься…

Сказав это, я вдруг неожиданно сбился с мысли, так как увидел шедшего навстречу паренька, который с довольной физиономией облизывал какую-то белую шайбу, зажатую между большим и указательным пальцем. Вид шайбы поверг меня в смутное беспокойство. С чем-то она у меня ассоциировалась, да и сам способ ее поедания показался очень знакомым. Точно так же мы в детстве глотали мороженое из подтаявшего стаканчика – держа руку на отлете и изгибаясь всем телом, чтобы не обляпаться. А где я ее мог раньше видеть? М-м-м… вот! В фильме «Место встречи изменить нельзя» тот оперативник, которого почти сразу убили заточкой, ел точно такой же кругляш! Еще пару секунд я наблюдал за пацаном, который, увидев наши регалии, остановился и вытаращился на подходившую компанию. И когда мы подошли к нему ближе, я, убедившись в своих предположениях, завопил: