Читать книгу - "Полуночница - Александра Елисеева"

— Видишь её? — спросил он. — Как зовут твою сестру?

Я окинула взглядом людей и заметила среди толпы четырёх одинаково незнакомых мне подавальщиц. Схвативший меня верзила всё не переставал допытываться, как звали работающую здесь родственницу, и, понадеявшись на удачу, я выкрикнула простое и короткое имя — одно из самых распространённых в восточной части царства Льен:

— Тая! — во всю глотку заорала я. На крик обернулось сразу две женщины, но та, что находилась ближе, как мне показалось, вероятнее всего, дёрнулась на громкий звук, а дальнюю, я понадеялась, действительно так зовут, и она отреагировала на зов по привычке.

— Вот она, — указала я мужчине на «сестру». На удивление, мне повезло угадать.

— Ну иди, — ответил он, тут же потеряв всякий интерес.

Я выдохнула и побежала прочь от него, потирая плечо, за которое мужчина, следивший за порядком в трактире, так больно схватился. Конечно, с самого начала я могла бы, столкнувшись с его нежеланием меня впускать, отступить, ведь я уже начинала терять уверенность в собственных силах. Надежда попытать счастье в очередном заведении в итоге могла выйти боком.

Первую партию успешно разыграли, пошло время второй. Я прошмыгнула на кухню, обогнув по пути удивлённо смотрящую на меня Таю, так и не осознавшую, что я от неё хотела, и пошла искать главного в любом трактире человека. Нет, не хозяина. Повара.

Разумеется, владелец заведения играл в таком месте важную роль, но в действительности стоило опираться на того, кто готовил. Именно его руками творились блюда, ради которых приходили посетители, и именно он решал, кого брать на кухню. Я же на роль подавальщицы в силу возраста ещё не подходила, а вот в «святая святых» выполнять мелкие поручения, вдали от взглядов посетителей, устроиться вполне реально.

За дверью стоял жар. Валил пар из котлов, полыхал огонь. Главного мужчину я сразу заметила: он выделялся своей громоздкой фигурой, закрученными чёрными усами и косматыми бровями, почти закрывающими глаза, но важнее того — голосом: таким повелительным, громким и по-мужски басовитым.

— Эх, дура ты, Рема! Что схватила?! — ругался повар на одну из подавальщиц. — Куда ты утку потащила? Она не готова ещё! Полбу[*каша из полбяной пшеницы] с грибами бери!

И девушка безропотно взяла в руки маленький керамический горшочек и поскорее понесла его в зал.

— Марла, курник[*пирог из блинов с разнообразной начинкой, в т. ч. курицей] вытаскивай! Готов уже! Демоны, едва не спалили!

Я в растерянности замерла посреди этого хаоса, не понимая, как подступиться к человеку, но он сам за меня все решил:

— Эй, мелкая! Что стоишь? Добавь мёд во взвар из шиповника! — услышала я распоряжение.

По запаху определив нужный чан и заметив в нем знакомые плавающие плоды, я добавила в него несколько ложек липового мёда, взятого с ближайшей полки. Но на этом поручения не закончились: весь день повар (а из разговоров я поняла, что его зовут Расмур) дальше гонял меня по кухне, ни разу не спросив имя и не поинтересовавшись, кто я и откуда. Но его приказы все как один оказались довольно простыми, и я без труда с ними справлялась. Только и слышалось это вольное:

— Мелкая! Добавь к перепелам розмарин! — что это за специя, я не знала, но, на своё счастье, нашла подписанную баночку с засушенными мелкими листьями. — Помешай гороховый суп! — я неслась за большой деревянной ложкой. — Принеси со склада муки! — сгибалась над тяжестью мешка, хотя он был почти пустой. — Да не всю, дура! — возвращала назад. — Почисти картофель! — едва не порезала руки. — Подай!.. Принеси!..

Стоило мне замешкаться, как над ухом сквозило недовольно и громко:

— Мелкая! — и я подскакивала и неслась вперёд.

Под вечер число посетителей в трактире сократилось, но моя усталость только возросла. Я с трудом поднимала отяжелевшие после нагрузки руки и ноги, отвыкшие за время жизни в Берльорде от физического труда. Но стоило мне услышать, как меня звали, то, не мешкая бежала, стараясь выполнить поручение как можно быстрее и лучше.

Когда работа на кухне встала, Расмур зыркнул на меня из-под своих бровей и сказал:

— Начинаем с рассвета. Утром нужно ещё заготовки на день сделать. Звать как?

Я растерянно моргнула и представилась:

— Уна.

— Молодец, Уна, быстро бегаешь. Почти не оплошала сегодня. Но будешь халтурить, — пригрозил повар пальцем, — ни дня не задержишься.

— Вы меня берёте? — не веря собственному счастью, с растерянностью произнесла я.

— Беру. Но губу не раскатывай — больше серебряника в конце недели не получишь.

— Спасибо! — радостно воскликнула я и едва не бросилась обнимать внушительного мужчину. Его наигранно-каменное лицо не дрогнуло, хотя я сохраняла уверенность, что за внешней строгостью скрывается доброта. — А как вы поняли, что я хочу в трактире помогать? Я же ничего не сказала…

— Да у тебя всё на лице было написано, мелкая. Что время на пустые разговоры терять? У чанов каждая минута дорога, после поймёшь. Да и ты что думала, я просто так не пойми кого на своей кухне весь день гоняю? Проверить сперва хотел.

И в этот момент внутрь влетела в очередной раз подавальщица и уже привычно громко объявила:

— Новый заказ!

И прилепила на стену маленькую бумажку.

— Иди, Уна, в погреб, солений принеси.

А вечером, когда все ушли, я так и осталась на кухне. Сделав вид, что тоже покинула трактир, я пролезла назад через небольшое и узкое окно. После я легла в кладовой на мешок картошки и тут же уснула. Глаза мгновенно закрылись. В ту ночь я не видела снов и дрыхла без задних ног.

Я проснулась, когда услышала, что кто-то пришёл. Уже светало, и я тем же путём оказалась снаружи, и, побродив немного по округе, как ни в чём не бывало вернулась в трактир. Там уже находился Расмур и остальные. Увидев меня, повар громогласно крикнул:

— Уна, режь чеснок!

И понеслось… Порезать овощей, добавить специй, убрать с пола очистки, забежать в кладовую, помешать каши… Только передышка — как снова новый заказ. Так прошла вся неделя.

Работала на кухне, спала на кухне, мылась тоже там же. Ни дня не проходило без дела. Вечером я ложилась без сил. Перед сном я вспоминала Элину и Мев и думала: как они там? По мне не скучают? Я ужасно тосковала по ним, по их вниманию и ценным советам, но больше всего боялась не увидеть девушек снова.

Когда я делала что-то неверно, Расмур раздражённо кричал:

— Мелкая!

Но постепенно я училась. Мне уже не приходилось подолгу искать что-либо — я уже знала, где что лежит. Иногда сама догадывалась, что нужно заранее сделать. Я перестала путаться и теряться, но зато заработала на руках красные мозоли.

Запах на кухне всегда стоял просто восхитительный. От него текли слюнки, и постоянно хотелось есть. Но нас не баловали. На деликатесы, которые уносили к гостям, приходилось лишь завистливо смотреть, с тоскою вздыхать манящий аромат и есть уже надоевшую пресную кашу. Её даже готовил на всех не Расмур, а один из поварят, но главный на кухне обедал вместе с нами, быстро заглатывая невкусную пищу.