Читать книгу - "Грязные улицы Небес - Тэд Уильямс"

Итак, что же мне удалось выяснить?

По словам Каз, Элигор заключил сделку с кем-то на Небесах, и залогом их соглашения стало золотое перо. Эта сделка необязательно имела отношение к пропавшим душам и к Третьему пути, но она совпадала по времени с исчезновением Эдварда Уолкера. Я не верил в такие случайности.

История Каз (в которую мне хотелось верить вопреки здравому рассудку, не жалевшему впадать в безумие спятившего самоубийцы) заключалась в том, что демонесса ради собственной защиты похитила перо у Элигора и, когда ситуация стала слишком напряженной, передала его Трававоску. Реворуб сказал, что именно Элигор приставил его к Трававоску в качестве телохранителя — естественно, это встревожило хитрого обвинителя. Великий Герцог как бы направил ему послание: «Я знаю, что перо у тебя». Затем произошло исчезновение души покойного Уолкера, и в тот же день Трававоска убили — причем в омерзительной манере, которая предполагала, что он довольно сильно рассердил кого-то или не раскрыл палачам важную информацию. Здесь история Каз походила на правду. Еще через некоторое время меня навестил галлу, которого Казимира и Реворуб называли слугой Элигора. Очевидно, Трававоск действительно сказал Великому Герцогу — вполне возможно, харкая кровью, — что он передал мне золотое перо.

Но почему мне? Конечно, Трававоск не очень любил ангелов, но зачем ему было навешивать на меня такое бремя? Тем более он знал, что не выживет после допроса безжалостных подручных князя. У меня не было пера. Значит, он выгораживал кого-то? Казимиру? Вряд ли. Это не вязалось с характером мерзкого обвинителя.

Теперь мне следовало сопоставить мою версию событий с появлением нашего нового приятеля Клэренса. По каким-то причинам мои боссы решили понаблюдать за мной. Возможно, один из них знал, что душа Уолкера не появится на судебном разбирательстве, поэтому он подстроил все так, чтобы клиента Сэма передали мне. Эта нить догадок тоже ничего не объясняла…

Внезапно ко мне вернулась мысль из ранних рассуждений: что, если в игре участвовал не только Элигор? Что, если Ситри или кто-то из адского дворянства решил овладеть артефактом, чтобы шантажировать Элигора или прежнего владельца пера? Неужели жирный принц подверг Трававоска пыткам, выясняя имя небесного Пернатого? В таком случае Каз ошибалась… или лгала мне, как и Реворуб. Но это по-прежнему не объясняло, где теперь находилось золотое перо. Мне вспомнилось, как мой приятель-альбинос упрекал меня в сокрытии вещи: «Я чувствую на тебе ее запах».

Вы сошли бы с ума от таких размышлений. «Шестеренки, сцепленные с шестеренками», как говорил дружище Сэм. Неудивительно, что я вновь и вновь советовал себе прекратить анализ фактов и заняться другими делами.

Закругляясь, я сфокусировался на предполагаемой связи между Элигором и преподобным доктором Хабари — странным человеком из Общества волхвов. Неужели вся путаница вокруг Третьего пути была каким-то обманом, которым Ад прикрывал свою диверсию, маскируя тот факт, что демоны нашли способ похищать человеческие души до их прибытия на суд? Или это была игра Элигора (и Ситри) за инфернальную власть? В любом случае, ставки непомерно возросли. Если Элигор позволил нанятому галлу разгромить наш «Циркуль», то, видимо, желание вернуть перо затмило его осторожность.

Естественно, имелся шанс, что ситуацией не управляли ни верховные ангелы, ни знатные демоны — что «волхвы» представляли «пятую колонну» Небес, и все мы находились на первой стадии государственного переворота. После того как Люцифер попытался стащить ключи от машины и Папочка отнял у него «Форд Тандерберд», мы больше не имели бунтарей. Однако новая революция могла уничтожить мою команду, и я, оказавшись в центре событий, не получил от боссов ни поддержки, ни важной информации. Надеюсь, вы понимаете, почему словосочетание «козел отпущения» продолжало крутиться в моем уме. И оно мне не нравилось.

Через все эти мысли дрейфовали образы Каз, похожие на тонкий шлейф дыма или слабый аромат экзотических духов. Неужели она использовала меня, чтобы сорваться с крючка Элигора или получить выгоду в делах, о которых я не знал? Это вполне соответствовало ее характеру. Но только не думайте, что она бесповоротно одурачила меня. За годы ангельской жизни я кое-чему научился. Поэтому не нужно представлять меня глупым крылатым дурнем, приехавшим на небесном автобусе и влюбившимся в нераскаявшееся адское существо после первой ночи, проведенной вместе.

Все эти версии толкались в моем уме, как капризные дети, заигравшиеся допоздна на улице. Наконец мне удалось прервать ход рассуждений (хотя бы на какое-то время). Я позвонил в офис и запросил график своих докладов на конференции. Мне не хотелось задавать Караэлю процедурные вопросы на нашем общем завтраке. Одна только мысль о том, что его красивый рот скривится в клинтиствудскую улыбку презрения — насмешку над моей беспомощностью, — заставила напрячься мой живот. Когда Алиса перестала выражать свое недовольство (на что ушло лишь несколько минут), я получил необходимые данные плюс некоторую информацию, которая слегка удивила меня. Я отложил ее в сторону для следующего аналитического осмысления и позвонил Жировику, чтобы записать сообщение на его автоответчик (в такое время суток мой приятель еще совершал путешествие на последнем поезде из Свинополя). Я хотел попросить его найти строительные чертежи «Рэлстона», чтобы наметить маршруты для экстренного отхода. Еще мне требовалась информация по другим вопросам, которые тревожили меня. Поскольку бутылочки с водкой закончились (а мне не хотелось ждать посыльного из отдела по обслуживанию номеров), я взял из мини-бара две бутылочки «Бакарди» — благо у меня осталось немного апельсинового сока. А что вы смеетесь? Вам любой моряк подтвердит, что, если погода ухудшается, пора переходить на бренди или ром.

* * *

Пару часов я тупо переключал каналы, позволяя образам и звукам омывать мой мозг. Передо мной промелькнули фрагменты бейсбольной игры и часть непонятной полицейской драмы, наполненной трупами и зарубежными лабораториями с невероятно симпатичными учеными. Затем местный синоптик разумно встревоженным голосом сообщил о небольшом дожде, который мог вынудить горожан поднять стекла в их автомобилях. Дальше замелькали обрывки старых фильмов, реклама и детские мультики, которые запомнились мне разноцветными уродцами и громкими криками. Каждый из сюжетов удерживал мое внимание лишь на несколько секунд. В конце концов, я нашел программу о солдатах-муравьях и задержался на ней минут на десять. Возможно, я уже дремал или готовился уснуть, когда громкий стук в дверь заставил меня подскочить от испуга.

Все пространство за дверной цепочкой занимал один из телохранителей Ситри — огромная статуя с острова Пасхи. На миг я подумал, что металлические звенья цепочки задержат его только на пару секунд. За такое время мне не удалось бы подбежать к своей куртке, висевшей на спинке кресла. А именно там, в карманах, хранились обоймы с серебряными пулями и новый пистолет. Телохранитель князя басовито хрюкнул и всунул в щель между косяком и дверью небольшой конверт. Когда я принял его, он повернулся и ушел — на удивление тихо для такого человеческого тела, которое из-за больших размеров могло бы получить свой собственный почтовый индекс.